– Извольте.
Прошли в гостиную.
– Да что происходит, черт подери?! – зашипел архитектор.
– Вы нарушили условия сделки. Боюсь, мне придется пойти в полицию.
Лучше самому озвучить такой вариант, пока архитектор не пришел в себя и сам его не предложил.
– Как чувствовал, что с домом неладно. Не может такой особняк продаваться за бесценок. Все, что говорили про этот город…
– Мне срочно нужны наличные. Заплатите мне, а я верну ваш чек. И мы забудем о беседе.
– Да вы в своем уме? Где я возьму такую сумму?
Бирюлев пожал плечами.
– Мы расторгнем сделку, и я найду более законопослушного покупателя.
Архитектор наморщил лоб.
– У меня есть только пять тысяч в банковской ячейке.
Ого! Не у каждого хранятся такие запасы на черный день.
Но что-то подсказывало, что эта сумма вопрос Бирюлева точно не решит. Впрочем, лучше хоть что-то, чем вообще ничего.
– Хорошо. Значит, я верну их вам, когда получу остаток по чеку.
– Если я вдруг соглашусь, вы должны будете написать мне расписку.
– Обязательно.
О том, чтобы подписывать ее своей подписью, речи не шло.
– Тогда заходите вечером. Я съезжу в банк.
– Боюсь, я не могу ждать…
Архитектор, которого удалось застать врасплох, все-таки оказался сговорчив. Не отвечая на вопросы жены, он отправился с редактором в банк.
Спрятав в карман пухлый конверт, Бирюлев, как простолюдин, свистнул извозчика.
***
И куда только ее девать?
Алекс-то не передумает, но, если попросить его придержать девку, то как бы не возросла и без того неозвученная цена. Да и некрасиво это, Легкий признавал. Уж если брать, то брать.
Но что с ней делать – черт знает. Сейчас сообщать об ее поимке – не дело. Нужно, чтобы интерес к Сиротину спал. А он пока на пике: только ночью в его дом кто-то наведался а теперь самого закрыли. Впрочем, тут, как ни странно, ни сам Легкий, ни другие жители оврага были совершенно не причем. Нет, кто-то сверху проникся праведным гневом… Хм… А вдруг сообщники этой вот самой девки?
– Вам сыграть, пока ждете? – предложила потрепанная царевна. Красивый голос – низкий, сочный. Только чуть хрипловат.
Гостеприимная какая. И с каких пор она тут сама по дому шастает? Неужели затея Приглядчика опять накрылась? Или они до чего другого договорились?
– Не надо, – ухмыльнулся Легкий. – Вряд ли ждать долго. А ты тут что? Обжилась?
– Ну, я… Может быть, помогать по хозяйству буду, – ответила, опустив глаза.
Новость, однако. И ничего хорошего она не значила. Уж для Приглядчика точно. Раз так, то кто-то другой за нее заплатил. Кто и зачем? Но еще больше расспрашивать точно нехорошо. Будут потом трепать, что Легкий еще и сплетни собирает.
Наконец, спустились. Бросили ношу прямо на пол.
– Царевна, принеси водку, – Алекс вытер перепачканные руки об себя.
– Ффу… – промакнул лоб Зуб.
– Да ладно, не такая уж и тяжелая…
– Вашу мать… – Легкий подошел поближе, потрогал пленницу носком ботинка и брезгливо скривился. – Она же мне всю машину уделает. Да и сдохнет, поди, раньше срока. Или уже?
– А тебе и не угодишь… – Алекс был сегодня не в духе.
Так они и снова рассорятся, а хотелось-то наоборот.
– Да ну, ты меня не слушай, – миролюбиво улыбнулся Легкий.
– Да чего ты, живая она, – Зуб наклонился и вытащил изо рта девки кусок темной засохшей тряпки. – А уделал так ее Тощий.
– Ага, – хмыкнул Алекс.
Пленница не издала ни звука.
– Она говорит?
– Еще как, – Алекс пнул ее под ребра. Девка застонала.
– Таня? – спросил упорный Зуб.
– Уу…
– Ну вот, видишь.
Расторопная царевна принесла водку. Алекс приподнял пленнице голову, и, разжав челюсти, влил прямо в горло. Та поперхнулась, закашлялась. А потом, в самом деле, как обещали, заговорила.