Выбрав жертву, молодой Одинцов просил показать дорогу, очевидно, обещая плату. Наверняка кто-то и отказывался. Но в просьбе незнакомца не было ничего необычного – так что дети не придавали ей значения и быстро забывали. Тех же, кто соглашался, он вез во флигель. Очевидно, пройти в него можно и другим ходом, минуя дом. Но ведь и во дворе головы всегда многолюдно... Тем не менее, никого из просителей не заинтересовало, что там происходит. Да и могло ли? Всему городу известно, что у головы шестеро детей. Мало ли, кто из них или их друзей идет через двор со старшим братом. И если даже жертву тащили насильно, это в глазах окружающих могло значить только то, что малыш напроказил.
Дальше жертвы оказывались в подвале каменного флигеля. Даже если и звали на помощь – оттуда ничего не услышать. Там они проводили, очевидно, одну – две недели – пока не надоедали. Ведь, судя по найденным телам, своей смертью не умер никто…
А после – отправлялись на брошенный заболоченный участок рядом с домом. Удобно. Вероятно, все тот же шофер и помогал с перевозкой тел. А может, их убивали прямо перед тем, как закопать в болоте.
Одинцов знал. Но все ли? Ведь он сам предложил Демидову этот участок. Можно предположить, что ему было в общих чертах известно о том, что происходит, но он закрывал глаза и не пытался выяснить подробности. Так что, сам того не желая, невольно навредил сыну.
Однако после нежданного визита Червинского во флигель, Одинцовым, судя по всему, все же пришлось обсудить детали и даже кое-что срочно исправить. Иначе голова не стал бы так уверенно зазывать туда гостей. Все-таки бывший сыщик не думал, что Одинцов намеревался просто запереть неугодных в подвале.
Так или иначе, доказать причастность Владимира к убийствам невозможно. Одинцов этого не позволит, и, вероятно, найдет способ устранить тех, кто попытается навредить его семье. Он любой ценой будет защищать своих близких.
Это сделает и Червинский.
Там, куда он собирался отправиться после рассвета, его, скорее всего, ждал отказ. А может, что и похуже. Но что он терял?
Для него уже давно все кончено.
Но если и там ничего не выйдет, он все равно попробует сделать то, что задумал. Конечно, в таком случае шансов, что все получится, практически нет. Но он рискнет.
***
Увидев в утренних сумерках унылое строение, Бирюлев непроизвольно поежился. Он совсем не спешил, но все равно дорога кончилась слишком быстро – и вот он уже приехал. Пора выходить и поставить точку. Нужно только решиться.
Этот раз – последний. Больше ему не придется тут появляться. Он выполнит свою часть уговора, а заодно и избавится от опасности в лице Соньки – и сможет, наконец, перелистнуть далеко не лучшую страницу своей жизни.
Бирюлев заглушил двигатель, вышел под порывы ледяного ветра. Покурить перед тем, как идти внутрь, не получится. Но, наверное, и к лучшему – незачем тянуть.
Накануне Ирина вполне успешно позаимствовала нужную сумму у Свиридова, не поставив его в известность. Ее явно терзали муки совести, но она старательно скрывала дурной настрой. Такое было совсем не в ее духе, но не порадовать не могло.
Один только раз за вечер озвучила сомнения:
– Отец вряд ли подумает на меня, даже если ему скажут, что я приходила. Он наверняка обвинит кого-то из управляющих. И отправит его за решетку.
Ирина, конечно, была права. Бирюлев не знал, как ее утешить.
Перед тем, как переступить порог того хлева, что заменял здесь гостиную, редактор прислушался. Да, голоса. Он намеренно отправился в путь пораньше, и, значит, не опоздал – спать в этом доме еще не ложились. Хорошо. Будить гостеприимного хозяина даже приятными новостями – не самая лучшая затея.
Безымянные, как водилось, с ночи и до сих пор сидели за большим столом у единственного окна и играли в карты за бутылкой отвратного пойла. На полу, возле разожженного открытого камина, Сонька показывала какие-то картинки ребенку. Похоже, ей тут вполне неплохо, и Бирюлев не так уж и обманул Ирину.