– Булочник? – Приглядчик поперхнулся и отставил стакан. Алекс налил ему еще.
А что он пару часов назад блеял про булки? Ага: «булки требует».
– Алекс, я тебе еще нужен? – а вот и оно.
Вот щенок.
– Вали.
Приглядчик икал.
Стаканы снова наполнились. На сей раз Алекс и себя не обделил.
– А что Легкому до головы-то? Чем мешает?
– Так популярный же Одинцов. Вот Легкий и думает, что как бы больше всего за него голосов не подали, несмотря ни на что.
Вот как. Значит, Легкий хочет стать головой. А сам-то говорил, что щипать жопу Свиридова – это уж слишком.
Занятно.
Да, Приглядчик еще пригодится.
***
Булки, да?
Ну и как после этого могут быть неправы Алекс и все остальные, говоря, что все бабы – суки?
Макар промчался через переднюю. К ее стене Алекс прибил царевну за юбку и рукава. Она стала новой мишенью – однако, к ее счастью, он редко промахивался. Только оглохнет, поди, от таких разминок. Да и черт с ней. Куда больше Макара волновала другая девка.
Он догадывался, что с Танькой нечисто – все эти булки и забастовки, «не смотри на меня, как на женщину». Надо быть совсем кретином, чтобы не понять, откуда ветер – но чтобы настолько?! Целый городской голова, мать его! Да даже Алекс его не трогает. Вообще никто не трогает голову, потому что тот в овраг не суется.
Добежал до дома. Схватил Таньку – она даже понять не успела, что происходит. Уставилась с испугом – аж рот перекосило, хотя сперва улыбалась.
– Знаю я твои булки! Ты в голову стреляла.
Девка задрожала.
– Кто такое сказал?
– Прекрати!
Танька наклонила голову.
– Прости. Я не могла рассказать. Боялась выдать товарищей.
И что делать с ней дальше?
Макар не придумал. Отпустил, сел на кровать.
– Мы просто хотим навести в городе порядок. Ты сам посмотри, что творится. Кругом одни кровопийцы!
Танька плюхнулась рядом, погладила по спине. Макар отшвырнул ее руку.
– Ну, прости. Я не хотела. Понимаю, как это выглядит: что я тебя обманула, а ты приютил преступницу. Но ведь убийство убийцы – не преступление.
Да только Макара куда больше бесило другое: она врала и его использовала.
До всех кружевных речей не было и дела.
– На голову утром напали. Твоего подельника схватили.
Танька ахнула, зажала рот.
– Кого?
– Не знаю. Наверное, булочника.
Она расплакалась.
– Нет! Не может быть…
Жалко даже как-то. Жив же голова-то. Да и прощения просит. И вообще, сам-то он кто, чтобы других винить?
Ну, поцапались, да и ладно.
Макар погладил мелкие завитки на ее голове.
– Не ной.
– Так ведь его теперь повесят!
Танька подняла мокрое лицо. Капли слез висели на ресницах – прямо как у Петьки. Прижалась к груди, продолжая всхлипывать.
Злоба отступила. Макар принялся гладить ее – и уже совсем не по-братски.
Сначала Танька насторожилась.
– После такой новости – это же просто кощунство?
Но потом передумала.
7
– Вон там, выходит, твой участок, – указал головой Шофер, когда проезжали мимо пустыря. – Хочешь – остановимся, поглядишь?
Было бы на что. И чем.
– Еще насмотримся, – отказался Легкий.
Сама по себе читальня, конечно, не так уж сильно ему поможет. Но через городского голову можно много чего добиться. Даже если вдруг и не из его кресла.
В любом случае стоило неназойливо оказаться поближе. Обсуждение постройки – хороший повод для полуличного визита.
«Полу» – это потому, что контора Одинцова прямо в его доме. Прежде, чем стать головой, он занимался поставками кирпича. Но потом пришлось перевести усилия на городские нужды, и с тех пор уже четыре года контора не работала на полную мощь. Однако просителей Одинцов принимал именно там. Тем, кому хотелось что-то решить, сразу стоило ехать сюда, а не в городскую управу.