Дома спокойно. Да и с чего быть иначе, когда мать так и не вернулась? Наверняка, не сказавшись, снова в монастырь подалась. И отлично. С Танькой вдвоем – вполне неплохо, даже с учетом ее забав.
Он бы охотно с ней и остался, никуда не выходя. Алексу на глаза показаться совсем не тянуло. Особенно после того, как узнал, что с Колесом стало.
Макар тогда забился в угол, точно Петька – и так и сидел, не желая никого слышать, пока целую бутылку не уболтал.
Не мог поверить, никак не мог. Нет больше ни Колеса, ни чудной избы, где столько всего творилось.
И за что? Да, нервы сдали. Глупостей наговорил. Но Колесо не был предателем, никогда не был!
Никто теперь не поймет, не поддержит и доброго совета не даст... Разве что, может, Танька. Хотя Макар не слишком-то ей доверял.
А может, за него вышло бы заступиться? Как-то попробовать объяснить, что не так уж и виноват, пока не стало слишком поздно?..
Да. Могло, конечно, и получиться. Тут ровно одно из двух. Если бы Алекс послушал – Колесо остался бы жив. А если нет – не стало бы и его, и защитника за компанию.
Но смысл врать себе? На такую попытку Макар в жизни бы не отважился.
Однако видеть Алекса – совершенно точно – прямо аж невмоготу. Да и он, к счастью, нашел себе нового щенка, и интерес к Макару поутратил. Еще недавно бы огорчило, но сейчас – да пускай.
А Танька, как назло, спрашивала: «Что на улице за пожар?» …
Но спрятаться невозможно.
Вот и утром заглянул Стриж. И недели не прошло, как вовсю ковылял. Как так?
Загодя увидев его в окно, Макар приказал Таньке закрыться в материной комнате.
– Ну как ты, Тощий? Одет уже. Спешишь куда, небось? А я все внизу сижу.
– Да ладно, какая тебе работа? Ты ж калека.
– Ага, – Стриж смеялся. Похоже, не особо из-за раны переживал.
– Вот гляжу и не понимаю – как так быстро на ноги встал? Остальные вон сколько валяются. Может, слово какое целебное знаешь? – без задней мысли спросил Макар.
Подмигнув, Стриж размотал повязку: кроме царапин – ничего.
– Жернов промахнулся.
Макар не понял.
– Ну, кровищи-то разной много. Да и не до меня там особо пришлось. А лекарку я уболтал. Подарил ей кое-чего. Что? Отдохнуть хочу. Колесо, опять же, смог уйти в тот раз.
– Ты с ним не ладил. Ты же сам все тогда и затеял.
– И что? Не до такого же…
– А мне зачем говоришь?
– Так ты-то ведь никому, да?
Послышался намек, и вряд ли хороший. Но Макар был слишком расстроен – не до того, чтобы особо раздумывать. Пожал плечами.
– Что случилось с этим человеком? – спросила Танька, когда гость ушел. – Я видела его в щель.
– На охоте покоцало.
– Звери?
– Они.
– А с ухом его что?
Она отличалась редким в овраге любопытством.
– Все тоже самое, – не придумал ничего нового Макар, и тут же добавил для правдоподобия: – Дрянь, а не охотник.
– Да уж… На его месте лучше бы больше и не пробовать, – вынесла приговор Танька. – Мне показалось, или ему совсем невмочь на вашего купца горбатиться?
– С чего так решила?
– Так ведь он сам сказал. И про то, что отдохнуть хочет, и про то, что сидит тут все время.
– Ты что, вообще все слышала? – запоздало спохватился Макар.
– Ну, не все… А ты поговорил бы с ним. И у нас каждый человек не лишний, и ему самому польза.
Все всегда к одному сводилось.
Стриж, конечно, хороший стрелок. Прежде, еще до уха, Алекс его хвалил и другим в пример ставил. Да и в драке обычно неплох. И верно Танька говорит – явно недоволен он. И что с того? Алекс не обрадуется, когда узнает, что Макар – да еще и невесть куда – переманивал его людей.
– Хорошо, – обещал он, не собираясь ничего делать.
С базара Макар двинул в цирюльню. По дороге бросил связку лука старухе, просившей милостыню.
– Да ты спятил?!
– Спасибо скажи, старая ведьма, – огрызнулся.
Не на нее злился, понятно. Но ей-то и невдомек.