– Ты, стало быть, невеста Макаркина? Татьяна?
Покраснела.
– Неужели он такое говорил?
– А как же. Каждый день о тебе болтает.
Она наморщила курносый нос:
– Я же просила…
– Да чего там – хвалит же. Но мы ему и не скажем, – подмигнул Алекс. – А так – все рассказывал. И про то, как вы встретились, говорил. Про окно. Я не поверил.
– Ну… Я случайно к нему заглянула. Так что правда. А вы…? – опомнилась.
– Друг я Макарки. Иван.
– Вы с ним вместе работаете?
– Ага.
– И как вам? – серьезно спросила девка.
Сразу свой интерес проявила.
– Да дерьмо, – отмахнулся Алекс. – Что повторяться буду – Макар же говорил.
– Нет. Не особо жалуется на своего купца-кровопийцу.
Настолько язык мало кто распускал. Разве что Колесо.
За каждым Безымянным грешки водились. Кто-то копейкой больше, чем нужно, в свой карман отправил. Кто-то кое-что из дома одолжил и не отдал. Кто-то свои личные делишки решал да Алексом прикрывался. Бывало, долги карточные возвращать не хотели да пугали: «знаешь, на кого я работаю»? На такое Алекс закрывал глаза.
Большинство понимало, что есть вещи, которых точно делать не стоит. Но не Тощий.
Однажды шкура всегда ей и останется.
– Он у нас такой.
Алекс потер лоб. Что-то сделать с этой девкой прямо сейчас – плохая идея. Спешить не стоит.
– Ну, будем, – поднял стакан. Она пить не стала. – А когда Макар вернется-то?
– Вот, пора бы…
– Беда с забастовкой.
– Вам и про это Макар говорил?
– Да. Ничего, в другой раз все выйдет.
– И я так думаю. А не хотите прийти к нам? Вместе с Макаром?
– Куда?
– А он и проводит.
– Не знаю, свидимся ли. Уезжаю я по делам купца в деревню.
– Ну, как вернетесь…
Хитра.
– Спасибо, хозяйка, за угощение. Пора мне.
План пока строился.
Царевна тихо бренчала на рояле. Одна. Поводок был привязан к лестнице. Придурок Сухарь, мать его.
– Они там дерутся, – объяснила и показала на потолок.
Алекс прокрался наверх.
Сухарь и Тощий катались по полу.
– О, кто пожаловал, – заметил Алекс дружелюбно, как мог.
Поднялись, тяжело дыша. Молчали да глядели злобно друг на друга.
– И что не поделили?
– Он хотел скрысить оружие, – сказал Сухарь.
– Да нет, говорю же! Сестру я искал.
– В запертой комнате?
– Она открыта была.
– Так твоими ключами.
– А я тебя, Тощий, ищу. В лес поехать.
Сухарь ничего не понял. Но Тощий обрадовался, сучонок. Вниз помчался. Как в лес-то охота.
Всю дорогу оправдывался.
– Ну правда – случайно вышло. Он меня сразу не заметил, хотя я долго Дашку звал. А потом вот решил черт-те что…
Алекс особо не слушал – ни слову не верил.
Приехали поздно. Встретил Медведь.
– Слышал про Колесо? – спустя пару часов спросил Алекс. Все, кто не спал, расселись группами у двух костров на поляне у лагеря.
– Ага. Жаль… Но иначе нельзя.
Хорошо, что это понятно.
– Мы сегодня назад вернемся? – влез Тощий.
– Я – да. А ты – нет. Здесь остаешься.
– Что? – сморщился и задрал брови. Гримаса, что надо.
– Не доволен?
Тощий низко опустил башку. Промолчал.
12
Исписав стопку бумаги, Червинский едва разжал пальцы. Давно не доводилось браться за ручку. Сперва даже показалось, что разучился ее держать.
Но занятие – хотя и подзабытое, но такое знакомое и когда-то привычное – втянуло. Раскладывая исчирканные листы, как карты в пасьянсе, бывший сыщик словно разбирал свои спутанные мысли.
Свободного времени – а значит, и возможности что-то выяснить – осталось совсем немного. В ближайшие дни Червинскому предстояло приступить к службе, и теперь это огорчало ровно в той же степени, что и радовало.