Аля захихикала, рассмеялась и Ольга.
– Не принимай близко к сердцу – ваш купец наверняка сам разберется, – посоветовала.
***
Легкий катал по столу монету. Слушал внимательно.
– Черт подери. Не думал, что это дело найдет сложности на ровном месте.
– Конечно, можно предположить, что господин Сиротин имеет не совсем честные интересы. Но что, если я ошибаюсь? – Червинский все ерзал. Неуютно ему тут.
– Нужно бы получше проверить, Николай Петрович, – Легкий посмотрел легашу в глаза.
Нет, с ним рано откровенничать.
От шума за шкафом вздрогнули оба.
Видимо, Вера упала с табуретки. Спряталась загодя, как услышала, что легаш пришел: нечего на глаза показываться да на ненужные мысли наводить.
Легаш уставился в шкаф, шевеля волосатыми бровищами.
– Приказчик мне так всю лавку разнесет, – объяснил Легкий. Правда, лавка находилась в другом конце дома. – Вот что с ним делать? Вещи ценные, старинные. Убытков – не перечесть.
Легаш согласно кивнул и отвлекся – вернулся к теме.
– Признаться, я не силен в финансовых вопросах. Не знаю, как подступиться. Возможно, вы, как человек, сведущий в коммерции, могли бы дать совет.
Хороший вопрос.
Дело с Сиротиным миром не решить – это ясно.
Но уладить его пора. И как?
Если старый бородач вдруг исчезнет – весь город знает, кому он сильно мешал. Приглядчик даже в газетенке об этом тиснул. Не прямым текстом, но очень доходчиво намекнул. Вряд ли кто мог не догадаться, кто скрывался под «господином, занятым в сфере образования».
То же самое выйдет, если вдруг кто-то маленький и ловкий залезет ночью в окно спальни, а утром Сиротина найдут в луже собственной крови вперемешку с кишками.
Но если вдруг гласный поедет по неким делам из города по южной дороге и там его остановят? Он – человек принципиальный, платить не захочет. «Ненавистные головорезы», как их зовут газетчики, конечно, огорчатся – и Сиротин перестанет всем досаждать.
Людям Алекса все равно – одним меньше или больше. Да и сами поживятся. А вот Легкий вздохнул бы свободно.
И если бы дельце Приглядчика закончилось так, как следовало – то можно было бы легко пойти к Алексу и попросить об ответной любезности.
Однако теперь он точно недоволен. И, поди, давно прознал, что ему вовремя о планах Свиридова не сказали.
А если учесть, что сейчас он вообще не в том настрое, когда можно разговоры вести, то ждет Легкого отказ, и невежливый. Еще и новый козырь получит: сразу поймет, что не все идет гладко.
Но если оставить Сиротина – все накроется.
Легаш не рассказал – может, и не пронюхал, тут он не особо мастер, и как только в легавке держался? – кое-что поважнее. Сиротин не только в стройку вмешивался – он еще и под купца Демидова усердно рыл да голове доносил. Пока только домыслы – запустить ручонки в Старый город не мог. Но Легкий не был уверен, что все дела наверху так хорошо прикрыты, что не подкопаться.
Бородачу мешала читальня – и на то имелась причина. Увы, но все, кто умел находить любые ответы, не имели возможности к Сиротину и приблизиться.
– Не вижу, как это сделать, Легкий… Если бы мы только нашли кого-то из гребаных детей – то перевернули бы сиротинскую гимназию. В ней учился один из пропавших – вот и повод. А там бы уж нашли за что зацепиться – и дальше до него добраться, – сожалел Соловей.
– Ну, так сделай так, что один из старых трупов – это и есть ваш пропавший.
– Эх, блин… Я же не знал раньше, что тебе понадобится. Иначе оставил бы следы. А так и Червинскому сказал, что не они. Да и сука та, баба из приюта, назубок помнит списки с приметами. Эта точно знает, кто у нее пропал. Погоди немного. Сейчас морозы начнутся – найдем мы тебе и сироту, и способ Сиротина сковырнуть.
– Будет уже поздно.
– Организовать?
Легкий задумался.
– Не стоит. Легаш только того и ждет – сразу нос затолкает по самую задницу.