– Соня меня видела.
Легкий фыркнул: похоже, новое осложнение Приглядчика его позабавило.
– А как ты там оказался? Снова припадок, небось?
– Так ты же сам меня туда и отправил...
– Ну-ну. И что? Продашь дом, а дальше? Что с девкой намерен сделать?
Легкий и сам понимал. Просто по какой-то причине хотел услышать очевидный ответ Бирюлева.
– Я хочу, чтобы все забылось. Иначе она разболтает и мне конец…
Собеседник молча ждал продолжения.
– Я попросил Алекса избавиться от нее.
Легкий кивнул.
– Ты рассказал обо всем ему, а не мне.
– Думал, ты будешь недоволен. Я и без того тебя подвел.
– Вот верю. Верю, что боишься. Да только не того. Приглядчик, мать твою… Это – самый последний раз. Понятно?
Нет, Легкий точно не шутил.
Вышли из лавки.
– А что бы с ней сделал ты? – спросил Бирюлев. Его не особо волновал ответ – больше хотелось услышать тон.
– Мне она вообще не сдалась. Ты ее видел? Продал бы себе в убыток, что еще с нее взять, – он был спокойным и ровным.
Соловей уже торопился наверх.
– Возьми мешок в коридоре. В нем то, что мы принесли из дома Червяшки, – напомнила Вера.
Похоже, Легкий нашел способ уладить свои неурядицы. Сумел, как догадывался редактор, извлечь пользу даже из страшной находки на стройке.
Бирюлев тоже надолго не задержался, ушел почти вслед за Соловьем. Зеркало в коридоре на прощанье показало, что ноющая щека выглядела не лучше, чем ощущалась. Еще бы они не усмехались многозначительно. Всем ясно, что Приглядчик в опале.
Чем дальше редактор отъезжал от особняка с витражными окнами, тем громче стонала уязвленная гордость.
Он – дворянин – докатился до того, что позволяет безнаказанно унижать себя... даже не просто выходцам из простонародья. Нет, куда хуже – безродным, безымянным ублюдкам. Обитателям дна. Что бы сказал покойный отец?
Но как все исправить? Как если и не отомстить, то хотя бы избавить себя от нового позора?
Увы, этого Бирюлев не представлял.
Да и сейчас – не самое подходящее время для таких рассуждений. Нависла куда более серьезная опасность. В первую очередь следовало устранять именно ее.
Бирюлев застал Ирину в гостиной. Вытянувшись на кушетке, она сосредоточенно читала нравоучительную книжонку «Семейное счастие» умершего пару лет назад графа Толстого.
– Боже! – воскликнула она, увидев мужа. – Жорж, что произошло? На тебя снова напали?
Ирина привстала, намереваясь подняться, но Бирюлев сам сел с ней рядом. Она погладила его по голове, внимательно вглядываясь в лицо.
– Да, – подтвердил Бирюлев. – Грабители.
– Где? Неужели прямо в городе?
– Увы. Я как раз возвращался к машине, и тут появились двое. Ну, ты понимаешь. Не очень бы хотел говорить, если ты не против.
Бирюлев поцеловал сухую руку, решая, с чего начать.
– Нужно пойти в полицию!
– Зачем? Неужели ты думаешь, что их поймают?
– Ох, милый... До чего страшные времена!
Нет, не нужно просить. Он просто подделает ее аккуратную подпись.
Конечно, когда-нибудь правда непременно всплывет. Но это будет потом. Тогда редактор и будет искать объяснения. Пока же требуется отвести от своей головы куда более черную тучу.
***
Царевну со вчерашнего дня прямо подменили. Ласковая стала. В прямом смысле об ноги терлась. Встала на колени, подползла и давай умильно в глаза заглядывать. Сообразила, что к чему.
Алекс тоже на нее смотрел и молчал. Спешить некуда.
– А можно мне у вас остаться? – как спросила, тут же отвернулась, губы поджала.
Смешно и тупо. Она что, впрямь считала, что ее никчемная шкура важнее горы монет?
Но не ново, нет. И не такое видеть приходилось. Как понимали, что дело совсем дерьмо – так из шкуры и вылезали.