Сержант зло усмехнулся:
– Мне всё равно. Что там по этим статьям полагается? Усекновение головы перед строем? Строя не получится, трое нас. Меня, всю жизнь воевавшего за Императора, засунули сюда стеречь этих баранов. Лучше уж голову с плеч, чем такой позор. Не нужен я больше Империи как солдат, а больше я ничего не умею и не хочу уметь.
Я тоже зло усмехнулся в ответ. Этот оскал я специально перед зеркалом тренировал.
– Идиот. Императору виднее нужен ты ему или нет. Или ты умнее Императора? Не нужен был бы, уже б давно в запас списали. Столица слухами полнится – скоро новая кампания. Соберут ветеранов из таки дыр как эта, дадут им желторотиков на муштру и пойдут опять легионы топтать чужие земли, – глаза легионера блеснули таким огнём, что я чуть не попятился, – А чему ты новобранцев учить будешь? Как правильно блевать с перепоя чтобы не задохнуться? Позор, солдат. Был бы ты бумажным служакой – голова с плеч и Чёрный с тобой, но Императору ты ещё пригодишься…
Ух, как я загнул. Мне бы в ораторы: подымать боевой дух солдат и гражданскую ответственность остальных. Давно заметил, могу так трепаться хоть сутки напролёт, слова сами в глотку лезут. Пропадает во мне очередной талант. Сколько их уже в землю зарыто, хоть кладбище открывай.
Я вышел из караулки минут через пять, прошёл метров тридцать и вернулся назад. Сержант сидел на стуле и полировал тряпочкой неизвестно откуда взявшийся меч.
– Где у вас тут постоялый двор?
– Дальше по улице, три квартала, не пропустите.
***
Как мало некоторым нужно для счастья: возможность снести несколько чужих голов и сложить свою во славу Империи. Я закрыл дверь и пошёл по лужам, оставленным ночным дождём. Не так уж я ему и соврал. Конечно, никаких слухов о войне и в помине нет. Император любит их начинать неожиданно, но я уверен, что новая бойня не за горами. Слишком уж затянулось мирное время, уже двенадцать лет. Я, в своё время, в Академии, перелопатил горы исторических трудов и знаю, о чём говорю.
Непредсказуемость Императора вошла в пословицу, но он, свет очей наших, очень последовательный политик. А значит, вполне предсказуем. Пока в армии есть ветераны, такие как этот сержант, прошедшие огонь и воду, эта армия непобедима. Но пройдёт ещё два-три года и ветераны или уйдут на пенсию или окончательно сопьются. Останутся вояки, которые кроме муштры, Военного кодекса и полевых учений ничего не видели. Грош цена такой армии. Император понимает это лучше кого бы то ни было. Так что даю максимум год, ну от силы два, и потопает бравый сержант на защиту Империи от нового врага. Подозреваю, что этого врага выбирают бросая кости, для поддержания пресловутой непредсказуемости.
Размышляя о высоких материях, я вообще забыл где нахожусь и очнулся, пройдя приличное расстояние. Такое со мной бывает, учителя в Академии частенько бивали меня по затылку, возвращая из мира грёз в этот, пускай не такой совершенный, зато реальный мир. Правда, некоторые философы считают по-другому. Ну и хрен с ними.
В этот раз от глубоких дум меня отвлекла оживлённая беседа двух юнцов и молоденькой девушки, почти ребёнка. Они о чём-то спорили, иногда переходя на крик. Я напряг слух:
– Пошёл вон, – звук пощёчины разнёсся в ночной тиши и девушка побежала в мою сторону, мелко цокая туфельками.
– Стой, – крикнул схлопотавший по лицу парень и погнался за ней, придерживая рукой шпагу и смешно подпрыгивая на ходу. Ого, дворянин. Второй юнец, происхождением попроще, не спеша, вразвалочку, тоже двинулся в нашу сторону.
Девушка не заметила меня в темноте и попыталась пробежать мимо. Я схватил её за шиворот, приподнял над землёй и поставил справа от себя. Она только тихонько пискнула, как мышонок. Вот такой вот я галантный кавалер. Гнавшийся за ней парень попытался схватить её за плечо, но я стукнул его по руке и отодвинул в сторону, оказавшись между ними.
Наверняка это влюблённая парочка, которая чего-то не поделила, а простоватого вида парень, неспешно идущий к нам – охрана, приставленная заботливыми родителями. Дворянчик снова попытался добраться до девушки и мне пришлось толкнуть его чуть сильнее. Он отлетел метра на два, зацепился ногой за шпагу и растянулся на земле. Я произнёс как можно более спокойным и уверенным тоном:
– Спокойней, молодой человек, вам не к лицу подобная горячность, да и шпага не по размеру.
– Как ты смеешь, плевс! – заорал паренёк и вскочил на ноги.
– Плевс? Я не голубых кровей, но и плевсом меня ещё никто не называл. Ты бы поосторожней с выражениями, а то я перестану делать скидки на твою молодость и надеру тебе задницу по-взрослому.