«А ведь она предназначалась действительно не мне. Из всех за столом пил воду только Повелитель. И она легко, даже не задумываясь, собралась отравить собственного отца… А теперь Акириэль по моей вине мучается и умирает от яда…»
Дышать стало труднее и Мария закрыла глаза, чувствуя бешено стучащее сердце где-то в области горла.
«Передо мной ведь будущая Повелительница…а с тем, какие планы в ее голове – до ее правления осталось совсем недолго…»
Решение, такое мерзкое и неприятное, что слова с трудом проталкивались через горло в рот, застревая на языке, пришло быстро:
- Прошу вас, дайте мне противоядие. И я сделаю то, что вы просили.
- Поклянись! – глухо потребовала Алланиэль, глядя на девушку перед собой немигающим взглядом. – Поклянись мне, что никогда не пойдешь против меня и выполнишь мой приказ. И тогда я дам противоядие.
Эпилог
Зубы больше не стучали. Холод пробрался до самых костей и нацелил свои ледяные колючие руки к сердцу. Оно едва билось. Прерывистое поверхностное дыхание через раз и пальцы, которые не сгибаются. Мария с трудом скривила губы в улыбке и отвела взгляд от металлических прутьев решетки. Безразлично взглянула на большую упитанную крысу. Она спокойно сидела, доедая корку хлеба, оставшуюся после завтрака.
Сырость душила и заставляла кашлять. Губы припухли и онемели, не хотели шевелиться. Потому и кусок в горло не лез. Мария вообще не была уверена, что ела сегодня.
Платье сверкало, переливалось и просто струилось по нежной белоснежной коже. Спускались волнами золотые пряди волос, создавая за спиной воздушный шлейф из цветов и жемчужин, вплетенных в прическу. Эльфийка взглянула на себя в зеркало и удовлетворенно улыбнулась, старательно скрывая злость на глубине своих льдистых глаз.
- Моя принцесса, еще что-то? – едва слышно пролепетала совсем еще юная эльфийка, боясь поднять глаза на невесту.
- Нет, достаточно. Всё хорошо. Можете быть свободны.
Три эльфийки, склонившись, покинули просторную и светлую комнату. Закрыв глаза и подняв лицо вверх, Алланиэль поняла, что ей трудно дышать в корсете. И вообще в этом платье. Но требовалось потерпеть. Совсем немного.
Гул на улицах возрастал. Ахрир медленно шла вдоль булочных и тканных мастерских, стараясь не показывать свое лицо, прячась под капюшоном. К счастью, никому не было дела до незнакомки в черном плаще и с непривычными чертами лица. Даже для эльфийской столицы, где, казалось, можно встретить кого угодно, Верховная жрица сильно выделялась своими острыми скулами, тонким носом и темными глазами с довольно узким разрезом глаз.
- Вы слышали? Сегодня! – доносилось сразу отовсюду. Толпа плавно и плотно двигалась куда-то влево от главной площади, увлекая за собой Ахрир.
- Сегодня ОНИ предстанут перед Сильф и Единым!
Коря себя за глупую любопытность, женщина не смогла свернуть и уйти по своим делам. Она уже узнала, где находится Академия. И ей нужно было совсем в другую сторону.
«Но ничего же не случится, если я на пару минут гляну, что творится в столице?»
Мария первые дни часто прокручивала в голове события прошедших дней. Думала, правильно ли поступила и нельзя ли было всё сделать по-другому. Варианты решения проблем путались, врастали один в другой, смешивались и растворялись, оседая вкусом сырости на языке. Она много чего могла бы, но уже слишком поздно.
«Зато меня не будет мучить совесть» - эта мысль показалась настолько смешной, что Мария, запрокинув голову, громко засмеялась. Надрывно, нервно. Выплескивая свою боль и отчаяние.
- Значит, они правы и ты просто сошла с ума? – голос в голове Марии или Кринт действительно стоял тут? В том дальнем углу, не выходя на полоску света в центре комнатушки с каменными стенами и металлическими прутьями.
- Да. Думаю, да, - посмеиваясь, сиплым голосом ответила Мария в пустоту, сомневаясь, что его действительно могли сюда пустить.
«Решили сделать такой подарок? Подбодрить? Значит, ЭТО наступит совсем скоро…»
- А я ведь… - оборвал себя Кринт на полуслове и вышел, хлопнув металлической дверью.
Мария потянулась вперед, насколько могла, желая почувствовать запах. Убедиться, что это был действительно Кринт. Но кроме плесени и гнили ничего не было.