– Ты бы хотел жить, как я? – спрашивал принц.
Дракон поводил взглядом по роскошным покоям:
– Нет.
– Почему?
– Зачем?
– Все драконы отвечают вопросом на вопрос?
– Но ты ведь понял меня?
– Ты никогда не уступаешь? – усмехнулся принц.
Дракон сник:
– Стараюсь.
Еще одна слабинка в драконьей броне уже не радовала, вызывая неясное чувство вины. Понятия силы и слабости смешались и перепутались, и Соно уже не хотелось доказывать свое превосходство.
– Расскажи мне о драконах, – вместо новой словесной дуэли, просил он.
– Наша стая была совсем маленькой, – тихо рассказывал Перл, – Мы жили на юге Островов в развалинах храма. Вьюга учила нас сражаться и охотиться. Она была неистовой в битве и все время повторяла, что кто-то из сестер должен убить ее, потому что нет большего позора для дракона, чем умереть немощной развалиной. Она говорила, что уже слишком стара, что бы иметь своих детей, и поэтому когда мы станем на крыло, ей придется подняться повыше и сложить крылья… Но с ней никто не мог сравниться: при мне она победила двоих сестер. Только Волна могла бы справиться с ней, но она ушла вслед за Смерчем. Нас оставалось трое…
Соно сам не заметил, как задремал и ему виделись драконы: старая Вьюга и ее молодые соперницы, юные дракончики благоговейно взирающие на их поединки… и среди них Перл. Волна… Смерч…
Вскинувшись со сна и оглядевшись, Соно увидел, что дракон сидит на самом краешке раскрытого окна, свесив ногу вниз и подставив луне запрокинутое лицо. Н-да! – глупо бояться высоты, родившись с крыльями!
А ведь он мог спокойно меня убить сейчас, – подумалось Соно, – Убить и если не улететь, так уйти! Он давно мог уйти…
– Перл…
Дракон обернулся.
– Почему ты согласился остаться здесь? Вряд ли потому, что считаешь меня своим хозяином… – спросил принц.
Дракон улыбнулся: чуть-чуть дрогнули уголки губ.
– Мне некуда бежать, – тихо сказал он, – Я – последний.
До Соно не сразу дошел смысл его слов.
– То есть? – он привстал, – Больше драконов нет?!
– Нет.
– А те, о ком ты… – принц не договорил.
Перл кивнул.
– Может драконы просто ушли очень далеко! Откуда ты знаешь?!
– Знаю, – уронил Перл, снова отворачиваясь к луне.
Соно упал обратно на подушки. Да уж, действительно бесценен! Последний дракон! В голосе Перла была такая обреченная спокойная уверенность, что он сразу поверил.
И известий о драконах давно нет…
Последний… Легенды говорят, что драконы могут жить почти вечно – и всю эту бездну лет жить, зная, что ты – последний из рода?! Соно попытался представить каково это и ощутил вдоль хребта легкий морозец. Раб ли, пленник – всегда живет надеждой на будущее… Наверное, только дракон может вынести знание, что надежды нет. Потому что он – один. И всегда будет один.
На дракона он взглянул уже новыми глазами.
– Не верю! Драконы были всегда и будут всегда!
– Всегда… Так не бывает… – снова улыбнулся Перл.
– Почему ты сказал мне?
– А какой смысл скрывать? – совсем по-человечески пожал плечами дракон.
– Ты согласился – по этому?
Дракон долго молчал, прежде чем ответить:
– Не только…
– Перл, послушай, – Соно был смущен говорить о таких вещах с юнцом, который наверняка еще не был с женщиной, – Драконы же умыкали девиц… И что, неужели…
Перл опять пожал плечами:
– Драконом нужно родиться не телом, а сердцем…
Сильно сказано! Соно снова задумался. И даже вздрогнул, когда Перл заговорил снова.
– Меня все равно не приняли бы…
– Потому что ты был… в плену? Служишь мне?
– Нет.
Против воли Соно ощутил облегчение.
– Дракон считается взрослым, принимает имя – когда становится на крыло, становится достойным для схватки…
– Ну уж у тебя-то схваток было достаточно!
– И все из них я проиграл!
Соно почувствовал угрызения совести: мало чести в том, что бы скрутить истощенного голодом и неволей мальчишку – пусть и дракона! А смог бы он сам так же неистово раз за разом бросаться на тех, кто его пленил? Даже зная о бесполезности таких попыток…
– Ни одна из них не была честной! – признал Соно.
– Жизнь не бывает честной. Так что… прости – я не совсем настоящий дракон! Я слишком слаб!
Принц поднялся и подошел к своему дракону. Дракону? Мальчишке, который боится быть драконом, боится летать, и сам себя считает позором для рода… Последнему из этого самого рода… Смутное тяжкое подсердечное чувство, которое он так долго гнал от себя – наконец оформилось.
– Ты хотел умереть… потому что нет большего позора для дракона, чем слабость…
– Мне все равно оставалось не долго… А ты предложил мне свое сердце, как будто я достоин его! – Перл закусил губы, что бы они не дрожали.
Соно развернул его к себе, заставляя смотреть в глаза.
– Достоин! Ты – достоин! Оно твое…
В устремленных на него глазах были растерянность и смятение…
Принц был испуган и смущен тем, на что внезапно обнаружил себя способным. Он прилагал громадные усилия, что бы не признаваться в этом никому – в первую очередь себе. А особенно – Перлу, ибо уже достаточно знал, что бы понимать: его покровительство для дракона было бы тягчайшим оскорблением!
Но к непосредственному и диковатому юноше, он вдруг испытал полностью захватившее его чувство, для которого у него не было названия.
Жалость? Но дракон одновременно восхищал его и вызывал зависть: каким-то образом он умудрялся быть совершенно независим от внешних обстоятельств. Его не интересовали выгоды его нынешнего положения любимца, и не трогала окружающая роскошь, как раньше не смогли сломить лишения. Хотя некоторые преимущества Перл все же ценил – почти полную свободу передвижения и возможность пользоваться купальней в любое время. Пошутивший над этой его склонностью Соно, сравнивший его с одалисками, был осажен спокойным замечанием:
– Запах: чем меньше ты пахнешь – тем ближе подпустит добыча. И потом, это приятно, разве нет?
Дракон мог откровенно зевать, не считая нужным скрывать скуку на церемониалах, в которых был обязан принимать участие Соно, как наместник и принц. Ему не надо было разбираться в чиновничьем крючкотворстве, тем более, что принц знал – они все равно обратят все к собственной выгоде!
А бесконечное преклонение дракона перед совершенством просто поражало. В первый раз, заметив несколько необычную реакцию дракона на танцовщиц, Соно списал это на другое. Когда, повинуясь властному жесту принца и трепеща до самого кончика длинных шелковых рукавов, одна из девушек опустилась перед зачаровано взирающим на их танец Перлом, он спросил:
– Нравится?
– Да… – выдохнул дракон, восторженно следивший за переливами огня на камнях в подвесках к шпилькам в высокой прическе танцовщицы.
– Хочешь, она придет к тебе?
Девушка, едва ли старше самого дракона покачнулась. Наверняка она была бледна, но это скрывали три традиционные краски, положенные женщине: красный для губ, черный для глаз, белый для всего прочего.
– Нет… Она – бабочка… На бабочек – нужно смотреть…
Вздрогнул пристыженный принц. Вздрогнула танцовщица, решившись поднять на дракона удивленный и заинтересованный взгляд…
Точно такое же жадное, слегка удивленное выражение лица Соно увидел, когда мастер фехтования, его собственный учитель, демонстрировал владение саблями – две красавицы порхали и извивались в стремительном танце, подчиняясь направляющим их рукам… Дракон подался вперед всем телом, – только другое, драконье чувство позволяло ему сохранять равновесие… Перл жадно следил за малейшим движение кисти, полуоткрыв рот…