И он посмотрел на племянницу, которая в тон ему отвечала:
— Мой дорогой дядя, ты и медведя уговоришь выпить, потому что ты — не первый, а последний пьяница в этих местах.
Они засмеялись и пригубили вина, гость последовал их примеру, заявив, что слухи о его трезвости сильно преувеличены.
И верно, напиток был исключительный! Крепость не ощущалась вовсе, а вкус — не с чем даже сравнить. Действие же на организм совершенно не походило на алкоголь: нечто внутри расширилось и приобрело качество спокойной глубокой радости, а ум сделался ясным, как морозное солнечное утро!
«Вот бы нам такой напиток! — подумал Безымянный и испугался. — Неминуемо поголовное пьянство!»
Блюдо, которое он ел, в самом деле оказалось фаршированной грибами тыквой, только вкус ее был иным, чем у земной, но довольно приятным. И стал бы ещё лучше, если бы добавить привычных специй.
Когда они немного подкрепились, завязалась неспешная беседа, причем эльфы иногда разговаривали на своем языке, и это нисколько не нарушало общей гармонии и не раздражало Безымянного, в том числе и потому, что Фили заранее извинился за подобное нарушение этикета.
Вениамину давно не было так славно! Он расслабился и сидел, наблюдая за новыми друзьями; отвечал на какие-то вопросы, размышлял, не переживая, что подслушают. Хозяин выключил общий свет, и над головой, сквозь прозрачный купол, стали видны звезды, казавшиеся даже более крупными, чем дома. Млечный Путь кишел мириадами светил, и каждое из них было Солнцем. Метеоры без устали пересекали небосвод, и он вспомнил: сегодня ночью обещали метеорный дождь.
Неожиданно Безымянный почувствовал, что совсем не хочет возвращаться домой, к людям… никогда! Ему стало грустно и как-то не по себе! «Ну, конечно, это и есть то самое место, о котором я мечтал всю жизнь: где нет удушья! Пожалуй, у нас также существуют подобные районы, но они всего лишь Проблески! Разве — на Эльбрусе, а ведь среди льда постоянно жить не будешь! — думал Метеоролог. — Но в чем, собственно, разница, почему здесь — так легко, а в нашем мире — так давит сердце? Та же самая планета, то же небо над ней, экология, правда, получше…» — силился понять он, склоняясь к мысли, что дело вовсе не в экологии. И вдруг заметил две пары глаз, молчаливо и сочувственно наблюдающих за ним. Вениамин рассердился от подобного вмешательства в Личные мысли и, чтобы избежать разговора, спросил:
— Существует поверье, будто у эльфов — самые лучшие в мире песни. Это правда?
Фили и Оли переглянулись, хозяин кивнул и откашлялся.
Они начали исполнение светлым и грустным мотивом, затем в него влилась надежда, потом — радость. В середине песни зазвучали торжественные ноты, а к концу — это был уже гимн красоты и силы, исполняемый на два голоса, два самых прекрасных голоса, какие он когда-либо слышал. Слов Метеоролог не понимал, да и не хотел понимать: комок подкатил к горлу. Безымянный отошел в сторону, сделав вид, что глядит в окно. Но на улице ничего не было видно, и он устыдился собственной слабости, хотя это была вовсе не слабость, а нечто другое. Голоса стихли, оставив после себя пустоту, но пустоту, наполненную памятью о прекрасном звуке.
— Что это было? — спросил Вениамин хрипло.
— Эльфийская Песня Свободы, — ответила девушка.
Прошло несколько минут, пока он смог поблагодарить исполнителей. Сказал только: «Спасибо. Это, действительно, Песня». И попросил позволения наполнить бокал. Филиодорус и племянница загадочно переглянулись.
— Странные существа эти Люди! — произнёс эльф, наливая вина для всех.
— Непостижимо, как можно пить в одиночку, тем более такой дивный напиток…
— Ужасные и неисправимые Эгоисты эти Люди, — подтвердила Олиэль.
— Двадцать лет вино вместе с дядей Фили старело, дожидаясь такого дня! Двадцать томительных лет! А наш редкий гость даже на секунду не вспомнил об этом! И не только об этом! Я не говорю уже о присутствующей здесь Прекрасной даме! Она для него не более чем фантазия на… лирическую тему! Вот, милый дядя, какова Поэзия Человеческой Жизни: напиться одному, обнять березу и… прорыдать от тоски!