Напившись чаю, оставшийся у «сектантов» Милиционер впал в депрессивно-отупелое состояние, возникшее на почве общего утомления и праздничного переедания.
Ему хотелось пообщаться с обитателями лагеря, но головная боль не давала сосредоточиться. И майор уже начал сожалеть, что не поехал с остальными, как вдруг появилась хорошая мысль: «Нужно пойти искупаться!» Из палатки вышла его спутница, укладывавшая дочку спать, и он спросил:
— Тут бойцы на речку ходили, далеко это?
— Да нет, совсем рядом. Наши-то девчонки — как утки. Вдали от воды не селятся. А хотите, я провожу?
Женщина захватила фонарик и полотенца и попросила Йога присмотреть за Девочкой, если та проснется. Они спустились к реке, что заняло всего несколько минут.
— Вот здесь яма, метра два глубиной: можно нырнуть. А заходить лучше с этой стороны, по галечке, чтобы ноги не пачкать. Вы не стесняйтесь, идите. Я отвернусь. А потом вы постоите, а я окунусь.
Вода не баловала теплом и имела специфичный речной запах, но ему она показалась живительной силой, и он несколько раз бултыхнулся, издавая дивные молодецкие крики, чем слегка напугал свою знакомую.
Выбравшись на берег, друг Безымянного почувствовал, что заново народился на свет.
Затем пошла купаться мать девочки. Он успел-таки подсмотреть, как славно сложена его спутница, и, испытывая смущение от содеянного, тут же придумал себе оправдание: «Профессиональное любопытство». Совесть кивнула и больше не беспокоила.
Небо в эту ночь поражало воображение сиянием россыпей драгоценных камней, и они казались майору не столь уж холодными. То и дело падали звезды, искушая загадать желание, но товарищ Безымянного решил повременить. Лишь посигналил в мерцающую бездну лучом фонарика, мол, «знай наших», а может и в тайной надежде, что разглядят. Зато позднее, когда готовился ко сну, майор отважился и спросил у Звёзд, правильно ли сделал, оставшись с этими людьми. И загадал на неисполнимое: «Если мой поступок верный, пусть метеор упадет, курсом — точно на поляну!» В тот же миг яркая звезда устремилась в их сторону. Она ослепительно вспыхнула прямо над головой и рассыпалась, подобно искрам салюта, заставив его не на шутку испугаться. «Ну вот, заказал на свою голову! — прошептал изумленный Милиционер. — Скажи кому — засмеют!»
Но это случилось позднее, а пока они возвращались с реки, и женщина спросила:
— О чем задумались, господин майор? Если, конечно, не секрет.
— Да вот, припоминаю, когда последний раз смотрел на небо…
— И когда же?
— Прошла целая вечность.
— Эк у вас всё… даже жаль вас.
— Ну, жалеть меня не надо. Как говорится: «Умерла так умерла!»
— Ничего, не хороните себя, завтра утром оживете.
— Откуда вы знаете?
— Да тут столько народу разного перебывало! Кто на ночь, кто на неделю, кто на месяц оставался. Все уезжали со слезами на глазах! Словно в первый раз природу увидели! То ли место особое, то ли мы совсем одичали в наших городах…
— А вы откуда прибыли?
— Из Питера, точнее из Петергофа.
— Далеко забрались. А на море — не захотели? Здесь ведь довольно близко.
— Были, как же! Просидели неделю и сбежали. В ушах до сих пор звенит: «Че-бу-ре-ки! Че-бу-ре-ки!» Но дочка довольна. Накупалась!
— А сюда как попали?
— Подруга пригласила. Ее сейчас нет, уехала. Палатку с вещами нам оставила и умотала. Она с девчонками обливанием занималась. А недавно в Индию подалась, к Саи Бабе. Уж чего ищет — сама не знает!
Они подошли к лагерю.
— Ну что, выдать вам матрац со спальником?
— А вы с чем останетесь?
— О, у меня полный комплект, хоть зимуй!
— Может, посидим у костра?
— Пожалуй. Спать совсем расхотелось.
Было изумительно тихо, и никто не мешал Милиционеру беседовать с новой знакомой, слушать, как живет Ночь, смотреть на светящиеся угли и вспоминать, что он в жизни понял не так.
— Все-таки молодец этот ваш пропавший друг! — засмеялась мать девочки. — Взял — и ушел!
— Конечно, умно сделал. А мы, дураки, должны с ног сбиваться, обыскивая лес.
— Но он оставил записку, и кто же виноват, что вы ее не поняли. Причина, как мне кажется, не в нем, а в вас. Если бы относились серьезно к его внутреннему миру, то наверняка бы заметили, Что он собирается сделать.
— Да, только причем здесь внутренний мир, если он признакомился с девицей и остался у нее ночевать.