Метеорологу стало весело, и он торжественно ответил:
— Да, я согласен!
— Тогда в путь, немедленно в путь!
И он понял, что у Офелии могло и не быть другой возможности предупредить его.
«Вот Мата Хари! — подумал Безымянный. — Око утренней зари!»
И посмотрел на нее с благодарностью.
В ответ женщина таинственно улыбнулась.
Глава 20
Они шагали быстро, беседуя обо всем на свете, и через полтора часа добрались до лагеря у Дубовой. Надежда убедила Вениамина, что способна самостоятельно договориться с Матушкой Горы. Речь шла о судьбе монастырского имущества и еще о каких-то непонятных и малозначащих для него вещах.
Их приняли неплохо и пригласили в «штабную» беседку. Некоторое время Метеоролог находился с женщинами, хмуро помалкивая, чтобы никто не усомнился в его статусе важной особы, затем извинился и пошел осматривать окрестности.
Подножие Дубовой представляло обширный плоский уступ, а поляна, на которой расположились палатки, была узкой и длинной и примыкала одним краем к каменистому склону. В этом месте прямо из скалы бил крохотный родник и Безымянный захотел проведать, не пересох ли его старый знакомый.
Вода стекала тоненькой струйкой в небольшую чашу, выдолбленную в выступе камня, откуда удобно было пить. Ниже он увидел пластмассовый желоб, по капле раздававший драгоценную влагу в стоящие наготове несколько ведер. «Толково сделано, — подумал Вениамин, — и аккуратно. Не испортили красоту».
Он вволю напился и погладил камень, из которого брал начало источник. Затем вернулся к палаткам, коих насчитал одиннадцать штук; обитателей поблизости не было. Последние собирали желуди на дальнем краю поляны.
Приблизившись вплотную к беседке, Безымянный выразительно посмотрел на Надежду. Та заметила и кивнула.
Переговоры завершились.
Вскоре они двинулись в обратном направлении, отказавшись от обеда, предложенного Матушкой Горы. Щечки-Ямочки рассказывала о достигнутых договоренностях, но Метеоролог мало интересовался подробностями. Она предложила искупаться, свернув с дороги к крохотной речушке, протекавшей неподалеку. Воды оказалось мало, и трудно было представить, как тут окунуться. Но спутница достала большой пакет и ловко зачерпнула в него. Она попросила Безымянного залезть на камень и поливать сверху. В полном соответствии со сложившимися традициями. Что он и исполнил, еще раз удивившись проницательности Офелии.
Сам же отказался от процедур, сказав, что позже сходит на реку. Затем они присели на упавшее дерево и поговорили:
— Надежда, как ты думаешь, что я чувствовал, когда был Мойдодыром?
— Разве тебе не нравится на меня смотреть?
— Дело не в том, что мне нравится, а в том, что ты решила для себя!
— Неправда ваша, Вениамин Батькович! Нет у меня насчет вас никаких плохих мыслей.
— Ну, если так, тогда в путь! — облегченно выдохнул Метеоролог, поднимаясь в уверенности, что проблем не будет.
Но спутница не торопилась. Она взяла его руку и задержала в своей:
— Никаких плохих мыслей, только хорошие!
Потом встала и обняла, положив голову к нему на плечо:
— Что, я совсем-совсем тебе не нравлюсь?
— Не то чтобы совсем, но и не настолько, чтобы…
— И ты даже не попытаешься меня обнять?
— Понимаешь, у кого-то дома жена и двое детей, а ты об этом — даже не спросила!!
— Ты настолько ее любишь, что неспособен поступить, как мужчина?
— Стоп! В чем ты видишь мужское достоинство?
— Ух ты, какой верный! Экземпляр из Красной книги!
— Не ангел, конечно. Но я остался посмотреть, как живут люди, стремящиеся к высокой цели, а не скакать этаким Брачным Козликом!
Он попытался освободиться из объятий, но Щёчки-Ямочки всхлипнула и разрыдалась.
— Прости, ты действительно пришелся мне по сердцу, и я так надеялась…
— Потому тебя и назвали Надеждой, — пошутил он, но не слишком удачно — последовал новый взрыв эмоций:
— Думаешь, я не вижу, как она вокруг тебя вьется?!
— Кто?! — изумился Безымянный.
— Офелия, сам знаешь, кто!
— Не замечал. По крайней мере, с ней у меня проблем пока не возникало. И не возникнет!
— Конечно, она всю позапрошлую ночь прогуляла с твоим другом, нужно и отдохнуть!
— Послушай, когда мы купались в первый раз, ты показалась мне такой необыкновенной и… мудрой! Ну, не позорь себя глупыми домыслами!
Ему, наконец, удалось высвободиться. Плечо куртки было мокрым от слез.