Разделка трилобитов собрала вокруг себя целую стаю мелких разноцветных ящериц-мухоловок. Существа затеяли возню вокруг закрытого крышкой бака, вытягивая змеиные мордочки в сторону разделочного стола, нетерпеливыми попискиваниями выпрашивали у Толяна куски. Мальчик, между делом отгоняя самых назойливых, не забывал бросить им кусок-другой обезжиренных тушек, не годных в переработку. Ящерки ловко обгрызали закованные в хитин мелкие ножки и хвосты. То одна, то другая зверюшка подпрыгивала высоко в воздух и ловким броском сокращала количество жирных мух, тучей вьющихся над рабочим местом мальчика. Пару раз мельком Хантер видел этих охотников за насекомыми, но сейчас смог разглядеть их подробнее. Небольшие, размером с кошку, с сильно развитыми лапами и хвостом, очевидно играющим роль балансира в прыжке. Длинную шею миниатюрного дракончика увенчивала беспокойная головка с хищными треугольными челюстями и несколькими рядами мелких острых зубов.
– Они полезные. – пояснил Толян – Вот этот дракоша мой, только мама не разрешает ему жить в нашей комнате. А это его подружка, скоро у них будут маленькие!
– На хвосты не наступай, не любят. – пояснил Тагир. – У них слюна едкая, дальняя родня звероящерам. Да и на зубах полно заразы, так что аккуратнее с этими попрошайками.
Тагир развел в печи под закопченным казаном огонь. Толян принес из дома мусорное ведро и добавил в бак, изготовленный из половины огромной бочки, горку очистков. Хантер потащил органический мусор в – конвертерную – башню из серого бетона, а мальчишка топал впереди, с ужасно важным видом изображая проводника.
– В ту башню без окон пошли. «Голодный» там все провоняло шибко – просветил его Толян – Сколько не дай, все мало. Голодный плачет, Дыра плачет, готов любого в пасть кинуть, чтобы не плакать. Меня кинуть обещал, вонючка!
– Постой, что за «голодный»? – Для поддержания разговора Хантер задал абсолютно глупый вопрос.
– Люди говорят – Кор-вен-тырь. А я зову «голодный», так правдивше. – С очень серьезным видом сообщил ребенок.
– Может конвертер? – уточнил Хантер.
– Глупое слово! – Безапелляционно заявил пацан и продолжил. – Голодный жрет, что живое есть, и что живым было, а неживое или случайно по недосмотру, или когда ему надо сильно-сильно. А гадит топливом, еще удобрениями. И дрянь-вода из него тоже бежит…
– Кто там главный? – Стажер почувствовал необходимость перебить корявые словоизлияния мальчика.
– Дыра, но когда он под мухами, корм забирает Сизый Нос. – мальчишка сморщился – Вонючки!
Хантер удивился одному – что можно вонять еще сильнее, чем давным-давно не мытый мужик, каковых на Базе он уже видел изрядно. Информацию о существовании чуда природы, перерабатывающем органику в топливо, воду и удобрения он воспринял как должное. Ну, живут тут так люди – нету у них угля и нефти, оставшиеся крохи экологии берегут! Как только танки и прочий здешний металлолом делают – загадка. А вот чем их заправляют – уже нет.
У входа в помещение конвертерной, на солнцепеке разлеглись все те же вездесущие драконы-мухоловы. Резкая, неприятная даже в реалиях Базы вонь привлекала немало назойливых насекомых всех мастей и размеров. К сожалению, за любопытной сценой охоты наблюдать было некогда.
Принимал отходы Дыра собственной персоной. Неопрятный, запойного вида рыхлый мужик неопределенного возраста с кариозными пеньками и осколками вместо зубов.
Воздух в помещении можно было резать ножом, если, конечно кому-нибудь нужны темные куски смрада, наполненные гнетущими шумами. Подвешенный по местной моде над столом фонарик давал ровно столько света, чтобы похмельный Дыра не напутал с цифрами в журнале и расписками.
– С-сюта хади! Чегой-то тут у фас-с? Пафучки? Дафай на вес-сы с-складай. Фс-се по шестному бес-с абмана у фалшебника С-сулеймана! – с этими словами неряха выдал Хантеру крохотную расписку, подтверждающую право на получение десяти литров воды. Хотя по скромным прикидкам, останки несчастных трилобитов весили вдвое больше.
Зрение Хантера мгновенно адаптировалось к темноте помещения. От любопытных человеческих глаз «голодного» ограждала ширма из пластиковых и металлических панелей, утащенных из близлежащих руин домов. Диаметр ширмы выходил приличным. Чуть выше ширмы внутренность башни опоясывал металлический балкон с перилами, соединенный перемычкой ровно по средине. И сейчас помощник приемщика с этого помоста опорожнил одно за другим два ведра помоев вниз.
Звуки, наполнявшие башню до потолка, могло издавать существо неприлично огромных размеров. Фыркающее дыхание не в такт очень быстрому и громкому пульсу, бурление жидкости и оглушительная отрыжка, скрежет твердых покровов по бетону и металлу.
– Очень надеюсь, что этот «вечно голодный» сидит на доброй цепи. – Покидая вонючую обитель неведомого пожирателя нечистот, пробормотал Хантер.
– «Голодный» сидит под землей. Кверху пастью. – Авторитетно заявил Толик. – Вылезать ему никак не можно, корни держат. Дядя Тагир сказал, оно как желудок в пне от дерева. Вот!
Принесенную с собой из похода за дровами моркошку Тагир приказал отнести «на ковбойское ранчо» – мясо трилобитов уже забрали на рабскую кухню. И вновь, Толик показывал и без того очевидную дорогу, а Хантер тащил на себе весь груз, отплевываясь от гнуса.
На ферму его не пустили и поглядеть на загадочных «коров», дающих целебное молоко, ему не довелось. В воротах работник по кивку хозяина пересыпал в корзину, внимательно осматривая корнеплоды, взвесил моркошку на самодельных весах и удалился с корзиной.
– Ты что ль от Тагира? – К стажеру приблизился вальяжный человек в бронированной крупными заклепками кожаной безрукавке, остроносых сапогах из шкуры рептилии, широкополой шляпе и с большущим револьвером в открытой набедренной кобуре. Ходячая и самая забавная пародия на вестерны, какую Хантеру доводилось видеть. «Ковбой» записал в блокнот вес сданной моркошки, но в отличие от «вратарей» расписаться не предложил.
– За молочком, бля, завтра жду, сегодня хер Фашист, забрал надои колхозные до последней траханной капли, на. Пусть, эта, завтрева Тагирчик прихватит две пары говнодавов, на, твой размер, на! Ткань, за что перетерли тогда, кажись ищо не протрахал, на? Ядренакочерыгана. Вишь, какая жара, на? А мне не пох, мне тент надо городить, на. И эта, на, напомни Тагиру на, своему про патроны, на. Усек? Ну, хватит глазеть, бывай отсюда, земеля, на!
«Ковбой» принялся совсем непечатно, но куда более изощренно орать на своих работников, примостившихся в тенечке, которым давно пришло время убирать навоз. Но те почему-то не спешили приступать к работе…
– Тагир, а почему ты трилобитов промышляешь, когда людей в Диком поле спасать вроде как выгоднее? – Хантер подкинул в каменный очаг несколько сухих веток кривороста. Узловатые и ломкие загогулины горели как порох, практически не оставляя пепла. Немногим лучше для костра подходили кактусовые колючки, если удавалось их разжечь, поддерживали огонь хорошо. Но лидером в топливном рейтинге Хантера являлся палочник – идеально ровные побеги с очень прочной древесиной: сгорал с высокой теплоотдачей, минимумом дыма и золы.
Ломти жировой ткани медленно таяли, на неопытный взгляд и вопреки физическому закону значительно уменьшаясь в объеме. На самом деле субстанция становилась прозрачнее и заполняла пустоты.
– Гуманнее, ты хотел сказать. – наставник горько усмехнулся – Каждый день на эту планетку сбрасывают не одну тысячу бедолаг, может даже десятки тысяч, да что там, больше! В Мёртвый сезон сбрасывают много новичков, чуть больше во время Затишья в конце Мёртвого. Увы, большинство из них тупо кормит собой саранчу, мох и так далее. Именно тупо! Переход многим калечит мозги, делая человека совершенно беспомощным. И кого-то обязательно едят в то самое время, когда мы тут сидим и ворвань топим. – Охотник помешал трилобичий жир в котле, утапливая верхний слой.