Хантер поздоровался, представился, что от Тагира, хотя по присутствию Толяна, ведерка с мясом и бака с темной от крови водой Мичурин и сам обо всем догадался. Толик, получил в награду зеленое яблоко, в которое с хрустом впился зубами.
– Как обычно? – Хантер не первый раз слышал стандартный вопрос в устоявшемся обществе. То есть здесь, конечно, впервые. А по прошлой жизни частенько. Хорошо, когда многое схвачено и жизнь течет плавно и предсказуемо. И посреди здешней разрухи есть островки относительной стабильности.
– Да вот, чем богаты… – несколько невпопад сказанул стажер.
– Милейший, пока я вам собираю ответный гешефт и если у вас есть малая нужда, не соизволите ли вы – во-о-он в ту трубу? Или в эту. На ваш выбор.
Вежливый садовод указал на вкопанную в землю ржавую трубу, диаметром с человеческую голову. Хантер заметил, что трубы разного диаметра вкопаны параллельно линии кактусов, растущих вдоль рабского барака через равные промежутки. На высоту человеческого роста все колючки и отростки были срезаны. Верхушки стволов и крупных боковых отростков тоже купированы. Чтобы кактусы давали больше побегов. И тени.
– Это что еще за приколы? – искренне удивился Хантер.
– Да нет никаких таких приколов. – Мичурин кивнул головой в сторону Толяна, который, зажав надкусанное яблоко зубами, направляя пиписку руками, метко пускал струйку в одну из труб. – А ты сам догадайся, мил-человек.
Хантер пожал плечами, хоть и не числил себя в тормозах.
– Крышу ангара видишь? Жесть в один слой. Нагревается за считанные минуты. К полудню там баня. Чтобы людишки днем не мерли от тепловых ударов и ожогов, их загоняют с улицы туда. Их там как селедок в бочке. И варятся они там заживо. Про норму в четыре литра воды в курсе? Вот и считай, чем выше кактусы, тем лучше для страдальцев.
Страдальцы, притащившие флягу, солидарно выливали ее мутное содержимое в трубы. А отверстия затем закрывали кусками жести или плитками вместо крышек. Чтобы, значит, лишняя влага не испарялось и особо не воняло сердобольному садоводу.
Хантер отнесся скептически к мысли, что несколько капель рассола, которые ему удастся выжать из себя, спасут кого-то из работяг от теплового удара, но решил не обижать хозяина. Последний на время процедуры орошения кактусов нашел себе занятие на грядке с зеленью, чтобы не смущать охотника.
– Зелень и корнеплоды, я естественно чистой водой поливаю. Из Вонючки. Ну да через мох с песком любая водица как через фильтр проходит…
Да не брезгливый я уже, собирался оправдаться Хантер, сам того не ожидая, обильно уважил просьбу Мичурина.
Ряд металлических ящиков, накрытых решетками, привлек внимание охотника. На мелкоячеистой сетке копошились опарыши-переростки – блестящие светло-коричневые личинки саранчи. Твари активно пожирали листву и кору толстянки, фруктовые шкурки, моркошку, кактусовые цветы, опавшие подпорченные плоды. То одна, то другая извергала позади себя очередь – сухие мелкие горошины дерьма тут же проскакивали в ячейки, не мешая остальным крепышам быстро ползать и кормиться. По верхним решеткам прошелся упитанный дракончик, судя по степени наглости, из местных. Уставился своими змеиными глазами на Хантера, принюхался, кивнув мордочкой, словно говоря, мол, не поможешь, братан, приоткрыть крышку на пару минут, уж больно личинки вкусные на вид.
– Интересно? – Мичурин спугнул четвероногого разбойника и высыпал обжористым червякам целый кулек ярко-оранжевых шкурок, которые только что счистил с апельсиноподобных плодов.
– А вон то не кондиционеры разве? – Хантер ткнул пальцем в ряд четырех квадратных стальных гудящих чемоданов, в огромной узкой клетке. Помимо клетки странные, но видимо очень ценные приборы защищали цепи, перетягивающие «чемоданы» крест-накрест и соединенные амбарными замками. От гудящих штуковин высоко и в разных направлениях отходили широкие серебристые гофрированные трубы, шумно вбиравшие в себя воздух.
– Сборщики воды. Каждый по ведру в день выдает, а когда и более.
– От батарей, да? – догадался стажер.
– От них, родимых. Ну, готово. Тагиру привет. – Внезапно попрощался Мичурин. Сразу видать – занятой человек. Некогда лясы точить с каждым встречным.
Странная тут «картошка» – на деревьях растет в апельсиновой кожуре. Надо будет обязательно распробовать ее в супе сегодня. Направляясь к выходу с мичуринским гешефтом и Толяном, Хантер услышал:
– Ма-а-аша, бросай свои клубки, иди варить борщ, мы сегодня богаты – таки дичиной!
Пастораль какая-то. Все же человек способен не только убивать, разрушать и гнобить себе подобных. Молодец, товарищ Мичурин, так держать!
Выгружая картошку и зелень, Хантер заметил, что количество мяса значительно сократилось.
– Приходили Побирушки, не в смысле нищеброды-попрошайки, а так здесь «семейка» одна называется, что раскопками промышляет. И от Ковбоев повариха. – Тагир упредил незаданный вопрос – Вот, погляди на здешние «бабки».
Деньги выглядели как идеальные геометрические фигурки из чудного легчайшего, но прочного сплава – в основном, треугольники и овалы, украшенные знаками наподобие иероглифов. В центре каждой фигуры – дырочка. Не иначе аборигены носят их бусами. Тагир, как культурный человек, хранил свои сбережения в кошельке и продемонстрировал напарнику пластинки посолиднее – квадраты, пяти– , шести– и прочие – угольники. Примерно равные по размеру, монеты отличались количеством углов и нанесенными знаками. Деньги с пятью углами и больше имели внутри геометрическую фигуру из сплава с красным отливом. Отверстие строго по центру повторяло форму монеты.
Выяснилось, что на шесть «зверобаксов» на Базе, да и в других местах, не чуждых цивилизации, можно прожить сутки. По крайней мере, за эти деньги торгаши из Каравана продают набор трехразового питания вроде тех, что у новичков в рюкзаках попадаются и двухлитровку воды. Человеческая жизнь здесь стоит дешево, зато жить выходит дорого. На патроны основных калибров постоянного курса нет, потому как товар ходовой и дефицитный. Да и на прочие товары цены договорные, то есть спекулятивные, но торг уместен.
– «Зверобаксы» – самая твердая на сегодня местная валюта. – продолжал свой рассказ Тагир – Круги и овалы – самые мелкие. Ценность считается по числу углов. У монет с кругом из другого сплава внутри номинал сразу умножается вдвое, с треугольником – втрое. И так далее. То есть пятиугольник с кругом это уже десять монет, а с треугольником – пятнадцать. Ясно? Есть пара приколов по поводу демонических денег. Ромб – не является монетой, хотя сплав и знаки могут ввести тебя в заблуждение. У демонов это что-то вроде талисмана фэншуйского. Поскольку они носят деньги связками на шее или запястьях, каждая должна начинаться с ромба. Или отделять монеты крупного достоинства от мелких в длинных связках. Роль кошельков выполняют хитрые цепочки – тонкие, прочные, но можно расстегнуть любое звено! Солдатские жетоны у демонов-бойцов очень похожи на монеты, некоторые даже носят монеты вместо жетонов, а их иероглифов все равно никто не понимает. Так что смотри в оба. Ловкачи на Толкучке могут подсунуть сдачу «смертниками», а вот торгаши их к оплате не принимают.
Давно поговаривают, что Караванщики собираются чеканить свою валюту, но не могут договориться, как называть и чего на монетах рисовать. Но злато-серебро скупают активно. Потому сейчас старых золотых рублей в обращении уже и не встретишь.
Еще в Вавилоне ходят бумажные деньги рубли, баксы, евро – у каждой гильдии и диаспоры своя валюта. Курс такой, что сам черт не разберет, да и в такой глуши бумажки эти не много стоят. Поэтому лучше держать средства в ходовом товаре, например, патронах, соли, лекарствах, продуктах длительного хранения.
– Сколько я тебе должен таких вот? Давай обговорим сразу.
Тагир собрал монеты в кошелек и развел руками с досадой, что за новичок на мою голову!
– Значит так. За выкуп из неволи и снаряжение ты мне не должен, ибо сам поступил бы так же. Ствол у тебя скоро свой будет. Ты же мне помогаешь по хозяйству. А как первых пятерых новичков Фашисту приведем, вся добыча пойдет пополам. Дальше сам решишь, как быть, но я бы хотел с тобой работать. Идет?