Справившись с собой, Музыка шагнул из укрытия. Завидев пришельца, девушка улыбнулась в ответ на его робкую улыбку, поздоровалась и с готовностью представилась: Габриэля. Анджей вынул из-за пазухи флейту и принялся аккомпанировать новой знакомице, да так складно выходило, что засиделся до темноты. Оказалось, девушка тоже сирота, живёт одна и, кроме музицирования, ничего толком делать не умеет. Хорошо, крестьяне любят слушать её песни и помогают бедняжке; Анджей убедился в этом, когда дородная крестьянка принесла девушке узелок с провизией и кувшин молока, а к вечеру пришла другая, чтобы позвать певунью на семейный ужин. Музыкант откланялся, договорившись встретиться с Габриэлей завтра. Домой возвращался на крыльях, сам себе удивляясь и не понимая, что это с ним случилось.
С той поры, даже в лютую стужу и проливной дождь, с утра до полудня проводил Анджей с очаровательной лиристкой, приносил ей безделушки и заморские сладости. Та охотно принимала его у себя, в крохотной избушке на отшибе, или в роще у реки, если погода была тёплой. Они играли вместе, да так, что слушать их сходились не только местные жители, но и случайно проезжавшие по дороге путники. Вот только ничего большего девушка не допускала, да и он непривычно робел в её присутствии, позволяя себе лишь незаметные будто случайные прикосновения, от которых по телу музыканта пробегала жгучая волна.
Через полгода Анджей сознался себе, что без памяти влюблён в Габриэлю. В тот же день он принёс ей дорогие сапфировые серьги и, срываясь на каждом слове, предложил разделить его судьбу. Девушка странно улыбнулась и сказала, что не понимает радостей плотской любви. Анджей ей дорог, за это время он стал как родной, но она всецело принадлежит лире; лишь музыка и пение делают её счастливой и ничего иного ей не надобно. Извиняясь за свои слова и видя, как переменилось лицо ухаживателя, она добавила, что не он первый сватается, получая заведомый отказ, однако же так и не смогла добиться от него хотя бы слова.
Сердце непривычного получать отказ мужчины заледенело. Он долго смотрел на Габриэлю, на её созданные для страстного поцелуя нежные губы, ясные, как полдень, лучистые глаза, румяные щёчки – и не мог поверить ушам. Несмотря на просьбы девушки, повернулся и ушёл в город. В этот день его виола плакала, а голос дрожал, вызывая у слушателей искренние слёзы, а ночью Анджей никак не мог успокоиться в объятиях Марийки: душа рвалась от боли, а перед внутренним взором стояла прекрасная служительница Евтерпы[2].
Утром он вновь отправился к девушке. Та приняла его как обычно, будто и не было вчерашних признаний. Они пели и играли как раньше, но боль в груди менестреля не желала утихнуть. Слепая, как у всех влюбленных, надежда, подсказывала: требуется терпение, может быть тогда Габриэля посмотрит на него не только, как на верного друга. Он продолжал ежедневно посещать её дом. Девушка оставалась отзывчивой и приветливой, но так горячо желаемых изменений в её к нему отношении не произошло и через год поначалу их свиданий.
К этому времени Габриэля стала для него чем-то вроде навязчивой мечты. Каждое посещение приносило адовы муки, но перестать ходить к ней он уже не мог. А потому, понимая, что когг богатого торговца рано или поздно поднимет паруса, а он, вступив на его борт, окончательно и бесповоротно сожжет мосты, Анджей отказал Кудору. Тот молча выслушал его слова, покачал головой, но ничего не сказал в ответ.
На следующий день служка вновь появился на площади и, положив в кружку Музыки немало звонких денаров, дал ему дудку, по виду обыкновенную, но стоило приложить инструмент к губам, над площадью полились божественные звуки. Анджею почудилось, что дудка играет сама без его участия и одновременно с этим у него родилось ощущение, что этот инструмент всегда принадлежал только ему.
Закончив играть, он поблагодарил Кудора за волшебный подарок, тот с вежливым поклоном попросил вернуть дудку, ведь просто хотел узнать, годен ли хоть на что-то сей незатейливый инструмент, один из множества, кои хранятся на когге – пользовались ей последний раз в незапамятные времена, потому ему важно знать мнение человека в таких делах осведомленного, и невольно улыбнулся, увидев как лицо менестреля заливается краской. Если Анджей примет предложение хозяина, дудку подарят ему. Анджей нехотя отдал будто приросший к рукам инструмент. Помощник торговца бросил музыканту ещё монет и поговорив немного о том о сем, ушел. А музыкант с неспешным уходом его почувствовал, будто вместе с дудкой отдал остроглазому Кудору что-то очень важное и потому вглядывался в удалявшуюся фигуру, пока та не истаяла в заходящем солнце.