Я снова вернулся к пульту управления и попробовал ещё раз отключить двигатель, но ничего не получилось: тумблер просто издавал щелчки, никак не реагируя на команду; кнопка аварийного отключения также не срабатывала, хотя показатели всех систем были в норме. В общем, мне не удалось остановить ракету и воспользоваться вспомогательными двигателями, чтобы изменить траекторию и развернуться. Я возвратился к иллюминатору и всё остальное время пассивно смотрел вниз.
Сутки или двое, не умолкая ни на секунду, хрипела рация, повторяя моё имя. Она сильно раздражала меня, и я её разбил. Мне показалось, что они там, в Центре, издеваются надо мной, пользуются моим несчастным положением, требуя переслать какие-то показания приборов. Они не пытались меня успокоить и обнадёжить, что-то подсказать и хоть как-то помочь. Спустя время, захотел было им ответить, но обратная связь больше не работала: никто меня не слышал.
"Харди, Харди, прекрати пялиться в окно и хныкать! Возьми себя в руки! Соберись и продолжи работу. Даже если ты обречён, ты останешься в памяти землян героем. Вытри сопли. Ты должен продолжить работу ради людей, семьи, ради науки, ради будущего космонавтики... Харди, возьми себя в..." - тут я с корнем вырвал провода передатчика, микрофоном разбил монитор, обесточил и поломал компьютер - основной бортовой компьютер, - тем самым навсегда уничтожив единственную связь с Землёй.
Меня съедала обида, я злился на всех: на планету, на её жалких людишек, на всех сотрудников космического агентства. Особенно на последних: им плевать, что я погибаю. Им важно одно: как можно больше выкачать информации, быстрее собрать последние данные работы всех систем корабля, "ради Америки и науки" выжать хоть какую-нибудь пользу из неудачного запуска.
От злости и отчаяния я потерял самоконтроль и уверенность на спасение. Вернулся к иллюминатору и впал в апатию, и больше вообще ничего не делал. До сих пор даже не ел. Всё время пялюсь на Землю.
Иногда появляются проблески в сознании, и я надеюсь, что меня ещё спасут: до боли в глазах всматриваюсь в облака, - а вдруг за мной послали спасательный экипаж? В один момент мне даже показалось, как что-то блеснуло над облаками, какая-то искорка. Только один раз. Я прождал шесть часов, не отрываясь, глядел на то место, надеялся, что это был отблеск лучей заходящего солнца, отражённых от корпуса корабля, который спешит мне на помощь. Но, к сожалению, наверное, то была молния в небе... В ту секунду мне так захотелось увидеть её над собой, эту молнию, стоя под дождём во дворе своего дома. Потом долго плакал, но без слёз - слёзы к тому времени кончились. Так и уснул, никого не дождавшись.
1 февраля.
Земля красивая. Зрелище завораживающее. Она, оказывается, небольшая.
Однажды я нашёл Дэлавер, родной Довер, знакомые взлётные полосы своей авиабазы, южнее разглядел район Довер Бейс Хаузинг, Рейнтри-стрит, а потом увидел двор и синюю крышу своего дома. Представляете? Это с высоты двухсот, примерно, миль! А потом появилась белая пелена облачности, и я потерял из виду родные места.
Говорят, что такое иногда происходит с астронавтами, и они видят даже людей. Психиатры считают, что это обычные галлюцинации: мы видим то, что хотим видеть.
Ничего не делаю, постоянно прислушиваюсь к шуму двигателя, жду, когда он заглохнет. Смотрю в окно и... плачу. И мне не стыдно в этом признаваться: всё равно мои сопли никто не прочтёт.
Ничего не ем, но голода не ощущаю. Организм как отключился. Ещё как в первые часы помочился в скафандре, так больше в туалет не ходил. Впрочем, я же несколько суток ничего не ел и не пил. В голове каша из мыслей и картин прошлого... И будущего. Ко всему апатия. Хочется, чтобы поскорее прекратился весь этот кошмар. Ловлю себя на том, что часто поглядываю на столовый нож. Но желание убить себя подавляю журналом. Когда пишу - чуточку легче. Странно, конечно, зачем и, главное, ради чего я продолжаю жить? Наверное, включается защитная реакция организма, подавляющая самоуничтожение, хотя уже очевидно, что никакого смысла продолжать жить, у меня уже нет.
Господи...
Где ты?
(позже)
Смотрел на планету, на её завораживающую красоту. Я там родился и вырос, там мой дом, моя семья, друзья, работа и голубое-голубое небо. Она для меня сейчас является и надеждой на спасение, и убежищем, и защитой, и единственным безопасным местом во всей этой бескрайней вселенной. Теперь я отношусь к ней с такой безраздельной любовью, чувства которой там, внизу, так сильно никогда не испытывал. Когда мы на её поверхности, эти чувства так тонко не проявляются. Там мы уверены, что она рядом и никуда от нас не денется. Даже погибая, не теряем её навсегда, а вечным прахом остаёмся в её недрах. Нам это привычно, и мы не задумываемся над иным исходом, потому как никто и никогда не покидал намеренно Землю, чтобы умереть в другом месте. Закончить жизнь и быть похороненным на своей планете: ни это ли счастье? О, как я это понимаю. Но мы не ценим этого единения. Ведь она и мы - одно целое. Если бы вы знали, как это прекрасно: жить и умереть на Земле.
Но сейчас она, моя родина и любовь синенебая, предаёт меня и бросает умирать в бездну космоса...
2 февраля.
Земной шар стал размером с Луну.
Пытался отремонтировать рацию и связаться с Центром, но кроме бурлящих звуков, так и не услышал ничего (теперь корю себя за нервный срыв и разбитый компьютер).
Отключить двигатели не удаётся: панель приборов как неживая, тумблеры не слушаются команд, клавиши переключаются в холостую, не меняя параметры. Электроника словно зависла. В общем, остановить движение не могу.