– Тебя миссис Криппс зовет. Со столом я закончу.
Дотти затравленно взглянула на Айлин, вытерла нос рукавом и убежала.
Айлин услышала, как девушки смеются и болтают с мистером Тонбриджем, который привез покупки из Бэттла. Вот сами бы и накрыли на стол, а она помогла бы мистеру Тонбриджу. Ей лучше известно, что куда поставить, в отличие от Пегги или Берты. Но не успела она убрать сливочное масло, сливки и мясо в кладовую, а минеральную воду – к себе в буфетную, как миссис Криппс приготовилась подавать на стол. И пришлось бежать через кухню и зал в столовую, зажигать спиртовки под подогревателями для блюд на буфете, потом обратно в зал, бить в гонг, подавая сигнал к обеду, и снова в кухню, где блюда и тарелки уже были расставлены на большом деревянном подносе. Ей едва хватило времени вернуться и расставить всю эту посуду, прежде чем хозяева вышли к обеду.
Четырьмя часами позже прибыли почти все: взрослые пили чай в саду, а дети вместе с няней и Эллен в зале. Приехали на трех автомобилях, Эдвард выгрузил чемоданы, и Луиза перенесла в холл свой – он был ужасно тяжелый. Тетя Рейч поднялась вместе с ними, чтобы показать, где чья комната. Она пыталась помочь Луизе с чемоданом, но Луиза не позволила: все знали, что у тети Рейч беда со спиной, что бы это ни значило. Обрадовавшись, что ее поселили в Розовую комнату, Луиза захватила кровать у окна, ведь она приехала первая. А потом увидела раскладную койку и поняла, что Клэри будет спать в одной комнате с ней и с Полли. Вот досада, потому что хотя Клэри двенадцать (как и Полли), она как будто намного младше, и с ней, в общем, не очень-то весело, вдобавок надо быть с ней ласковыми, так как ее мама умерла. Ну и ладно, все равно здесь замечательно. Луиза распаковала свой чемодан настолько, чтобы вытащить бриджи для верховой езды и прокатиться верхом сразу после чая. Лучше уж выложить их сразу, потому что если ее застанут во время поисков, то обязательно скажут прекратить и отправят заниматься чем-нибудь другим. Три ситцевых платья, которые заставила ее взять мама, она повесила в шкаф, остальные вещи запихнула в комод. Все, кроме книг, которые аккуратно сложила на столике возле своей кровати. «Большие надежды» – потому что мисс Миллимент задала ее на каникулы; «Разум и чувства» – потому что она не перечитывала ее почти целый год; забавную старую книжку под названием «Большой-большой мир» – потому что мисс Миллимент рассказывала, как в своем детстве спорила с подругой, что над каждой страницей, какую ни открой, плачешь, сочувствуя героине; и конечно, Шекспир. Луиза услышала, что подъехала машина, и помолилась, чтобы это была Полли. Ей надо хоть с кем-нибудь поговорить, а то Тедди стал таким высокомерным, толком не ответил ни на один ее вопрос о школе и даже отказался по дороге играть с ней в автомобильные номера. Только бы это была Полли. Господи, пожалуйста, только бы Полли!
К счастью, приехала Полли. Ей всегда казалось, что в машине ее укачивает, но до тошноты дело никогда не доходило. Из-за нее останавливались дважды: один раз на холме возле Севеноукса, второй – сразу за Ламберхерстом. Оба раза она вываливалась из машины и стояла с разинутым ртом, ожидая рвоты, однако ее так и не было. Вдобавок она всю дорогу ссорилась с Саймоном. Из-за Помпея. Саймон заявил, что кошки даже не замечают, что люди уехали, а это наглая ложь. Помпей увидел, что она укладывает вещи, и даже попытался влезть в чемодан. Просто он скрывал свои чувства в присутствии посторонних. Он даже старался сделать так, чтобы она не расстраивалась, – ушел сидеть в кухню, так далеко от нее, как только мог. Мама все спрашивала, неужели она не рада, что едет в Хоум-Плейс, и она была на самом деле рада, но всем же известно, что можно испытывать одновременно два чувства, а может, и больше. Полли не надеялась, что Инге будет ласкова с Помпеем, хоть она и подкупила ее баночкой «Wonder-крема», но папа пообещал, что в понедельник вернется, и Полли поняла, что на него можно рассчитывать. Правда, тогда она будет скучать по папе. Жизнь – сплошные качели и карусели, не одно, так другое. От всех этих слез в Лондоне и тошноты в машине у нее разболелась голова. Ну и пусть. Сразу после чая они с Луизой вдвоем уйдут к своему любимому дереву – старой яблоне, на которой можно устроить дом и чтобы на каждой ветке – отдельная комната. Это только ее дерево и Луизы, а противному Саймону залезать на него запрещено. Ему велели отнести ее чемодан к ней в комнату, но как только взрослые остались позади, он бросил чемодан и сказал: «Сама тащи свое барахло».