Судя по нашивке на спине комбинезона, она работала в техобслуживании. Человек Хандро. Филип посмотрел на мертвое чудище и людей вокруг него. Людей, чьей работой было говорить, говорить и говорить.
— Пойду тоже гляну, — сказал Кофи.
— Давай, — сказал Филип. — Что тебе еще делать-то.
Вполне естественно. Ученые и администрация должны заниматься наукой и администрированием. Механики и рабочие — работать с механикой. Филип нашел кусок трубы и почесал им меж лопаток. В далекой вышине между ними и оливковым солнцем кто-то очень большой расправил широкие изогнутые крылья, и их тень на секунду закрыла свет.
— Метатель достал-таки сволочь. — Моисей плюнул под ноги.
Филип оглядел мертвое чудище. Вскрытие обнажило ярко-розовые кости и бледную плоть. Тело казалось чуть меньше, чем тогда, во тьме. На плоской морде так и застыла улыбка, зверь словно смеялся над шуткой, которую не дано понять убившим его приматам.
— Только не сразу.
— Сначала дал осечку, — сказал Моисей. — С этим я первым делом и разобрался, прежде чем сюда прийти. Им пришлось заземлить конденсатор и заряжать его по новой от батарей. Построили тоже — и мудрено, и тупо одновременно. — Он плюнул опять.
— Поэтому мы с незапамятных времен и пользуемся старым добрым оружием на взрывных газах, — сказал Филип. — Оно вроде акулы. Нашлась идеальная конструкция, чтобы, если надо, вышибить дерьмо из любого койо, так чего менять?
— Ага, а еще корабли у нас когда-то были.
Корабли и патроны — реликты прошлого.
— Один койо из химиков говорит, из местного гуано можно добывать селитру. Похоже, стоит попробовать.
— Первым делом, — включил Моисей тон начальника.
От стайки администраторов и ученых отделилась женщина. Меньше Филипа, со светло-коричневой кожей и целой гривой местами каштановых, местами седых мелких кудрей. Она вела собеседование, когда они с Моисеем приехали из Альфы. Фамилия ее представляла из себя какой-то беспорядочный набор русских букв, и звучала, будто с лестницы кубарем катится щенок, посему все звали ее Нами Ве.
— Моисей. Филип. — Она кивнула по очереди каждому. У нее был дар — она умела создать впечатление, что вы с ней друзья, так что само собой, всех знала по именам. — Завтра после ужина созываем общегородской сбор.
— Правда? — спросил Филип.
— Хотим обсудить все, что мы на данный момент знаем о… — Она оглянулась на мертвое чудовище. — О них. И продумать, что делать дальше. Важно, чтобы все пришли.
— Мы-то здесь каким боком, — покачал головой Моисей. — Мы с Филипито. Мы же подрядчики, здесь не на постоянку.
Филип не понял, то ли Моисей ее подкалывает, то ли и правда так о себе мыслит. О них обоих. Видать, и сам не на сто процентов понимает. Нами Ве улыбнулась искренне, по-настоящему.
— Касается всех, так что хотелось бы, чтобы все были каким-то боком.
— Ладно, — пожал плечами Моисей. — Мы постараемся. На танцы, по крайней мере, не собирались.
Нами Ве рассмеялась, будто он и правда сказал что-то смешное, потрепала его по плечу и пошла к еще одной команде из эксплуатации, ставящей на место свороченный чудовищем водяной очиститель. Когда она уже не могла их слышать, Моисей хмыкнул:
— Ну вот, теперь она созывает «общегородской сбор». Как думаешь, мы можем так же? Пойдем к ученым, скажем их начальству, чтобы пришли, мол, дело есть. Мы все можем задачи накидывать, или только они?
Кофи улыбнулся, но глаза выдавали злость.
— Как обычно, ага? Нет у внутряков таких проблем, чтобы их было не решить на каком-нибудь, сука, собрании.
— Не пойдем, — сказал Моисей, потом посмотрел Филипу прямо в лицо. — Правило такое. Если внеочередное собрание не одобрено профсоюзом, мы туда не идем. Дашь этим козлам миллиметр, заберут милю.
— Профсоюзом? Угораешь?
Филип тут же пожалел, что спросил. Моисей потемнел, выпятил подбородок.
— Слушай сюда. Ты и я, вот тебе профсоюз. Вот так. Все это говно вокруг, оно ничего не меняет, пока мы ему не даем. А мы ни хера не дадим менять. Никогда. Понял?
Кофи смущенно отвел глаза. Моисей вроде не сошел с ума, но вот он, орет о каких-то правилах профсоюза, как будто они хоть что-то тут значат. Как будто все, что было раньше, хоть что-то значит теперь. Спусти Моисей штаны и начни выплясывать с голым задом, отношения к окружающей реальности это имело бы не больше.
Горе делает людей странными.
Рядом с трупом Люард что-то оживленно втолковывал полудюжине ученых. Нами Ве уже успела обойти половину площади, устраивая что она там устраивала. Моисей молча буравил Филипа взглядом с той злостью, которая легко перерастает в драку, если ей позволить. Моисей был на десять лет моложе, и перед собой он видел лишь старого техника, астера с белыми прядями в бороде и шевелюре. Опасным Филипа он не считал, а тот уйму сил положил, чтобы так и оставалось.