На полдороге она остановилась, грозно взирая на нас, вздымая могучие бока, и мы смотрели на нее в немом восхищении, даже Осборн примолк. Убедившись, что произвела должное впечатление, носорожиха презрительно фыркнула, отвернулась и тяжело побежала враскачку, и детеныш, прижимая уши к голове, легким галопом последовал за ней.
Мы смотрели ей вслед. Она трусила по желтой траве — голова с обломком рога поднята вверх, уши нацелены вперед, глаза все примечают кругом, — и детеныш скакал за ней. Солнце золотило выступающие над травой серые спины; гулко отдавался тяжелый топот носорожихи. Мы продолжали стоять на верху ограды. Пробежав метров двести, она вдруг остановилась. Она не знала, куда теперь податься. Развернулась кругом и посмотрела на нас, подняв голову с настороженными ушами. Потом повернулась к нам боком и поглядела в другую сторону, прислушиваясь. Снова развернулась кругом. Детеныш был прикрыт ее тушей, и его мы не видели. Носорожиха озиралась, принюхивалась, прислушивалась беспокойными ушами, всем телом изучала новую для нее местность. Она ловила запахи, ловила звуки — не подстерегает ли где-нибудь опасность. Возможно, пыталась определить по запаху, в какой стороне вода. Она не знала, куда вернее всего идти в этом краю. Наконец решилась, повернулась и снова побежала тяжелой рысцой. Мы по-прежнему стояли на верху ограды, провожая ее взглядом. Она хорошо смотрелась, озаренная солнцем новой родины. Носорожиха уходила вдаль, и от трусящего за ней детеныша мы видели только высвеченный солнцем загривок. Вот опять остановилась, чтобы принюхаться, осмотреться, прислушаться, — и снова бежит, становясь все меньше и меньше, и уже не слышно топота ее копыт и не видно детеныша. Еле видно саму носорожиху. А теперь и она пропала из виду.
Мы спустились к широкой прекрасной реке Лунди и разбили лагерь в тени и легли спать.
Часть шестая
Тем, кто в это время работал в районе Умфурудзи, приходилось туго: раскаленная, жесткая, каменистая, высохшая земля, раскаленный вязкий песок в руслах, вода оставалась только в самых больших и глубоких бочагах, и палящее солнце валило людей с ног на опаленную землю, и голубой горизонт дрожал в знойном мареве. Операция «Носорог» близилась к концу, на исходе сентября станет чересчур жарко для людей и животных, уже сейчас люди с трудом переносили жару. Тяжко было в Умфурудзи, во всем районе оставалось четыре, от силы шесть носорогов, но они разбрелись кто куда и стали очень пугливыми. В первые четыре долгих, жарких, изнуряющих дня Куце вообще не обнаружил никаких следов. На пятый день он и Капеса вышли на след двух зверей, настигли их и обездвижили. Бывает и так. В последующие два дня они тщетно искали следы — то ли носороги совсем ушли, то ли до них добрались браконьеры. На восьмой день, Куце перебрался со своим лагерем обратно на Руйю, решил попытаться взять последнего одинокого «белого» носорога, который ушел от Томпсона.
Здесь в первое же знойное утро Куце нашел на берегу Руйи след крупного самца, отчетливый свежий след трех‒четырехчасовой давности. Куце и Капеса начали преследование, и расстояние между ними и зверем неуклонно сокращалось, и они радовались, что последнему носорогу Руйи не придется доживать свою жизнь в полном одиночестве. Четыре часа они преследовали его, и след становился все свежее, и наконец Капеса увидел зверя в трехстах метрах. И носорог был вовсе не белый, а черный. Куце обездвижил его и убедился: черный.
После этого Поль Куце перевез свой лагерь на шестьсот пятьдесят километров в местность, называемую Тенда-Спрингс, поблизости от реки Ньядове, к северу от Гокве. Это была последняя в том году перебазировка участников операции «Носорог». Им оставалось работать всего две недели. Куце взял с собой Дэвида Скэммела вместо старины нормана. У Скэммела волосы потемнее.
Глава двадцать девятая
Для района Тенда характерен густой буш с непролазным подлеском; местность трудная для передвижения и опасная. Крутые холмы и овраги, много скал. Слонов здесь нет, стало быть, нет и слоновых троп в глухой чащобе, а есть только туннели, проложенные носорогами, где человеку надо сгибаться в три погибели. Край низменный, очень жарко, ветер поминутно меняет направление, и видимость в зарослях не больше двух метров. Трудно приходится следопыту. Пробираешься по туннелю, ныряя под сплетенные ветки, раздвигая кусты впереди, нагибаешься, чтобы убрать сухие листья, ставишь ногу на расчищенную землю, просматриваешь путь и опять приседаешь, чтобы расчистить клочок почвы. Новый шаг. Осмотреться. Прислушаться. Проверить ветер. Шаг вперед — и опять сгибайся, чтобы убрать листья. А ветер все время меняется. Для того, кто охотится на носорога, намереваясь убить его, Тенда — опаснейшее место. Для того, кто хочет поймать носорога живьем, — смертоносное.