— Поехали отсюда, Дейв, — шепнула она краешком губ. — Я не в восторге от сегодняшней съемки. Я держала камеру на уровне пояса, чтобы они не видели. Боюсь, из этого ничего не получится.
— О’кей. Дай сюда камеру, я сниму все как надо, и поехали, — сказал я. Теперь нам, похоже, терять было нечего — маска сорвана и поэтому можно было рисковать чем угодно. Но эта возможность, очевидно, была последней.
Бросив уставившимся на меня рабочим безмятежную улыбку, я направил объектив видеокамеры на пакеты с бусами. На одном из них я заметил название «Ф-ка Фунь» — это была одна из сингапурских фабрик Пуна, посылавшая полуфабрикаты в Гонконг. Однако в этом году Сингапур еще не значился в официальной статистике в качестве направления экспорта слоновой кости из Дубая. Если так, значит, Соединенные Штаты внесли Сингапур в «черный список». Тогда каким же кружным путем она шла? Или декларировалась на таможне под видом чего-то другого?
Сьюзи прервала мои раздумья.
— Ну поехали же, Дейв, — умоляла она, — ну ради Бога!
Что касается китайца, единственного не уехавшего из Аджмана на празднование китайского Нового года, он продолжал неистово набирать номер, когда мы вышли. Вернувшись в гостиницу, я поискал у себя в папках визитную карточку Пун Тат Хонга, которую тот вручил мне при знакомстве в Гонконге. Я сравнил два телефонных номера на карточке с теми, по которым менеджер безуспешно пытался дозвониться. Как я и подозревал, одним из них был номер фабрики Пуна в Гонконге. Другой — номер магазина по продаже кости в Коулуне. Через каких-нибудь несколько часов семейство Пун поймет, что их аджманские фабрики разоблачены.
— Пакуй сумку, — сказал я Сьюзи. — Пора домой.
Глава одиннадцатая
«Вниманию Эллана и Дейва. Срочное сообщение. Индонезийский посол задержан с контейнером добытой браконьерами слоновой кости при попытке контрабандой вывезти ее из страны. Полиция извлекла из контейнера: 184 необработанных бивня, 24 полуфабриката, 82 фигурки, ожерелья, набалдашника из кости. Сообщите в британскую прессу!
Лиз и Нейл».
Я тут же позвонил Джону Мерриту в «Обсервер».
— Я только что получил телекс из Танзании с новостями, которые послужат вам прекрасным материальцем, — сказал я.
Потом я связался с Лиз и Нейлом по телефону. Несколько дней спустя они сообщили мне, что индонезийский посол с женой пытались вылететь из Танзании в Сингапур, но были задержаны таможней, обнаружившей в их багаже десятки изделий из кости. Он попытался сослаться на дипломатический иммунитет, но не разжалобил танзанийскую таможню и акцизный отдел.
22 января 1989 года воскресный номер «Обсервера» дал на международной полосе материал под заголовком:
«ДИПЛОМАТ ПОЙМАН ПРИ ПОПЫТКЕ КОНТРАБАНДЫ СЛОНОВОЙ КОСТИ». Статья Джона Меррита гневно обличала браконьерскую охоту за слоновой костью и вовлеченность Гонконга в нее и заканчивалась так: «Британия должна нести особую ответственность за контроль ввоза (слоновой кости) на ее территорию, так как до сих пор он, похоже, оставался вне контроля». Теперь по крайней мере британская пресса стояла твердо на стороне слонов.
Данное развитие событий подразумевало, что мне надо опять лететь в Танзанию, чтобы довести дело до конца. Скандал с дипломатами, попавшимися на контрабанде, даст превосходный материал для нашей кампании. А тут еще отделение «Гринпис» в Германии снабдило нас грантом на продолжение расследования истории с миссионерами. Значит, я просто обязан был отправиться в путь.
Как раз перед моим отлетом из Вашингтона прибыл Джорген. На деньги, полученные от продажи прав на использование нашего фильма, мы оплатили ему билеты и расходы на исследования, необходимые для выработки предложения по Приложению I для КИТЕС. Он взял месячный отпуск за свой счет и теперь держал путь в Найроби, где ему предстояло ознакомиться с новейшими данными о численности слонов, подготовленными Йеном Дуглас-Гамильтоном, и другими сведениями.
— Успеешь к концу марта? — настаивал я. — Время поджимает. Даже если успеешь к сроку, у нас останется всего два месяца на поиски страны, готовой внести предложение о запрете.