Мы единодушно выразили желание лететь дальше, пока освещение благоприятствует съемке, и снова набились в нашу воздушную колымагу. Моиндер спросил, не возражает ли Джеральд против того, чтобы снять дверь для удобства съемки кинофильма. Джеральд сказал, что летать со снятой дверью ему еще не приходилось, но неустрашимо согласился попробовать. Моторчик взревел, ветер ворвался в кабину, и мы оторвались от кочковатой полосы. «Курс на запад! В этом направлении слоны должны быть уже неподалеку отсюда», — сказал Джеральд.
Перепись поголовья слонов в Селусском заповеднике в 1981 году насчитала 100 000 животных. К 1986 году их число сократилось до 50 000. Никто не знает, сколько еще осталось, но мы надеялись снять с воздуха хотя бы несколько сотен. Селусский заповедник — размером с Шотландию, но район, над которым мы пролетали, был слабо покрыт высокой травой и деревьями, так что парк просматривался на много миль вокруг. Мы пролетели над несколькими стадами импала, рассыпавшимися в разные стороны при звуке нашего мотора, но видели очень мало слонов.
Наконец Пол показал в сторону горизонта.
— Вон там стадо.
Туда мы и направились. Насчитали едва 30 животных. Пилот сделал над стадом несколько кругов, чтобы дать нам с Моиндером возможность запечатлеть эту сцену.
— Предлагаю углубиться в центр заповедника, — сказал Пол.
От пейзажа под крылом захватывало дух. То там, то здесь мы пролетали над заросшими лесом холмами, приближаясь к региону, где, как нам было известно, орудовали браконьеры, но наши поиски крупного стада слонов оказались тщетными. В одном месте Джеральд показал на две груды белых костей, ясно различимых на берегу реки.
— Видимо, стали жертвами браконьеров несколько месяцев назад, — сказал он.
Джеральд должен был бы вернуться в Дар-эс-Салам на прививку — он только что встал на ноги после приступа малярии, — но мужественно принял решение в этот раз отказаться от вакцинации, чтобы дать нам возможность провести ночь в охотничьем домике на северо-западе заповедника. И вновь мы в полете над этой величественной страной; ориентируемся главным образом по реке Руфиджи. Пролетая над небольшим озерцом, мы заметили каноэ с двумя людьми и лагерь на берегу.
— Вот они, браконьеры, — сказал Пол. — Ловят рыбу на ужин.
Мы несколько раз пронеслись над ними на малой высоте, наблюдая, как они неистово гребут к берегу.
— Понимают, что мы сообщим охотинспекторам, где их найти, — объяснил Пол. — Но без радиосвязи потребуются часы, прежде чем мы сможем сообщить патрулю на машине. За это время лагерь конечно же опустеет.
Инцидент наглядно продемонстрировал нам, сколь бесплодными оказываются усилия антибраконьерских частей.
Охотничий домик, где мы должны были расположиться на ночлег, был закрыт на сезон дождей, но несколько человек из персонала все же оставались в нем для поддержания порядка. Они сбились с ног, чтобы мы почувствовали себя как дома, пока мы наслаждались видом нетронутой дикой природы, сидя на веранде. Вдали резвились бородавочники, играя в свои вечерние игры. Кто-то из персонала притащил припрятанную на всякий случай бутылку шотландского виски «Джонни Уокер», и мы впятером — Десмонд, Джеральд, Моиндер, Пол и я — наслаждались до глубокой ночи, потягивая виски и прислушиваясь к рычанию львов.
На следующий день съемки прошли успешно. Нам показали добытые антибраконьерской командой трофеи — 16 бивней и автомат — и при активном участии Пола были реконструированы сцены находки тайника и погрузки бивней в «лендровер». Десмонд взял интервью у Пола, спросив, какие, по его мнению, меры могут пресечь браконьерство. Сознавая, что его слово может дойти до миллионов людей, он некоторое время поразмыслил, прежде чем выступить перед кинокамерой.
— В первую очередь — я умоляю международное сообщество положить конец всякой торговле костью. Пока торговля костью существует где бы то ни было — в Гонконге ли, в Дубае, — для наших слонов будет оставаться угроза. Если мировое сообщество закроет рынки сбыта, это будет великим делом, которое облегчит наше бремя.
На обратном пути в Дар-эс-Салам я стал допытываться у Пола, чем закончилось тогда его пребывание в Дубае. Он скорбно улыбнулся:
— Я даже думаю — была ли вообще конфискована кость, что бы там ни утверждали власти. Я рассказывал тебе, что нам удалось поговорить с Абдуллой Аль Бамакрама, владельцем компании «Аль-Редха Дженерал Трейдинг»?
— Нет, не рассказывал. И что же он сказал?
— Он сказал, что продал кость, находившуюся на судне «Хайрат Оман», но не помнит кому!