========== Чувства бывают лживыми ==========
Нет ничего хуже, чем полюбить кого-то, кто никогда не перестанет тебя разочаровывать…
При виде его, обычного сына Сатаны, сердце готово разорваться на несколько маленьких и хрупких частиц, неспособных соединиться обратно в орган, привычно бьющийся внутри, в области разрывающейся груди. Несколько прозрачных и солёных капель, собравшихся в уголках глаз, упали вниз, а душераздирающий всхлип так неожиданно вырвался изнутри, что на секунду мне показалось — я полное ничтожество.
Сломленная резкими, неготовыми поворотами жизни, неспособная стойко удерживаться на ногах при виде сложностей, резко вынырнувших и атакующих. Ну почему же так всегда, при виде его, готова захлёбываться обжигающими слезами и снова задыхаться, стоило демону показаться рядом?
Ответ прост.
Неожиданная правда, случайно показавшаяся, убила окончательно во мне живое, трепещущее и рвущееся наружу, словно недавно появившаяся на свет бабочка. Тонкими крылышками и красивыми от рождения узорами махает, улетая ото всех проблем, и мне хотелось сделать то же самое, забывая обо всём произошедшем, но разум тяжело обмануть, а ноющему сердцу от терзаний не прикажешь успокоиться.
Уже пройденное время невозможно вернуть, прокручивая указательную стрелку часов назад, в то время, когда ничего не было известно, где можно было наслаждаться бессмертной жизнью, казавшейся на время обесцененной, удивительным даром свыше. После правды бессмертная жизнь не казалась величественной, а открыла тёмные стороны, довольно демонстрируя мне всё.
Всё это время холодный ветер обдувал моё намокшее от слёз лицо, истерзанное невыносимой и нестерпимой душевной болью. Дрожащие руки поднялись к нему, нервно размазывая мокрые дорожки, блестящие и какие-то стеклянные, пытаясь этими потерянными движениями стереть всю боль. Окончание острых зубов закусило уже истерзанную нижнюю губу, почти до виднеющихся капель алой крови, а мой отчаянный взгляд мотался во все стороны, лишь бы ужасные картинки исчезли, испарились и больше не маячили передо мной, уже умирающей от них.
Родственная душа не дарит любовь, а испепеляет в пепел…
Все эти строчки о летающей и лёгкой любви, способной разрубить и спасти много сломленных душ, казались очередным детским бредом, до ужаса смешным. Можно любить и мучаться, зная, что он больше не соизволит посмотреть в мою сторону, удостоить горделивого взгляда красных омутов, хорошо запомнившихся в голове. Было бы мне дано знать заранее весь исход, не было бы сейчас раздирающе больно, настолько, что хотелось выть о помощи.
***
Ранее.
Пепельно-лиловые крылья дьяволицы, приятной соседки по комнате, маячили передо мной уже несколько минут. Она непрерывно бормотала что-то про себя, восторженно и заискивающее, но не замечала, что привычный звонкий голос стал значительно тише, почти перешёл на полушёпот. Я сидела по середине собственной кровати, в руках комкая окончание шелковистой ткани, и следила за ней, ищущей везде где только можно свой аксессуар, чёрный чокер, без которого мы никуда, видимо, не выйдем.
— Блин, я опять пробормотала про себя, и ты ничего не услышала? — спросила рассеянная дьяволица от долгих поисков и сразу усмехнулась, зная мой ответ заранее. — Придётся повторить с самого начала… Так вот, я говорила, что скоро Серафим Кроули появится в школе для представления. Совсем скоро в моих рядах появятся новообращенные демоны!
Она светилась изнутри непривычно для неё светлым светом, стоило только подумать или упомянуть об этом. Крылья дьяволицы, всё это время расслабляюще прижатые к спине, задрожали мелкой дрожью, на что она только недовольно оглядела их и, повернувшись ко мне, блаженно прикрыла серые, как недовольное погодой небо глазки.
— Разве это не часто происходит? Я всё это время думала, что такие церемонии здесь достаточно частые…— выдала я, смотря на медленно раскрывшийся от удивления рот дьяволицы.
— Ты чего?! Нет конечно! Такое происходит очень редко… — радостные глаза на секунду озарились едва заметной грустью, от понимания, что это происходит редко, но сразу стали привычными. — Ко всему, эту церемонию со стороны демонов будет проводить сам Люцифер, представляешь?
Стоило ей только упомянуть самой же его имя, бледные щеки Мими налились красноватым румянцем, а уверенные движения рук и тела стали заторможенными. Я знала, что Мими с самого детства нравился Люцифер, но не могла понять, что в нём такого особенного… Обычный демон, выскочка и эгоист. Что только его выделяло среди остальных демонов — отец, правитель самого Ада.
Всё это время дьяволица, ищущая необходимый для образа аксессуар, отчаялась, но сегодня, видимо, удача на её стороне, и она довольно выдохнула, находя среди всего хлама на своём столике потерявшуюся вещь, лежащую под разбросанными тетрадками.
— Всё, можем идти на урок, — сказала радостная дьяволица, сплетая пальцы наших рук, и тянет меня за собой.
***
Уроки с Геральдом для меня были самыми лучшими и хорошо запоминающимися. Этот учитель мог быть веселым, но в нужный и необходимый момент становился строгой, неподвижной скалой. Встречать здесь демонов, которые непривычно добрые и понимающие большая частность, чем тех же ангелов, почему-то черствых и надменных. Удивительно, ведь мне всегда казалось, что для полного Равновесия всё должно быть наоборот…
Но, некоторые, умудрялись оставались в привычном образе настоящего и непокорного зла, способного сломить волю любого перед ними проходящего. Были полным воплощение развратной похоти, настолько открытой, что я краснела сразу же, только ненужные мысли появлялись в открытой голове. Только почему-то это и отталкивало достаточно сильно, чтобы в моих мыслях блуждало, что ангелом здесь быть намного лучше и удобнее.
Даже моя соседка, сидящая рядом и скучающе блуждающая серыми глазками по кабинету, не казалась чем-то плохим, а на полное удивление оказалась самой понимающей подругой из всех, которых я встречала. Только вот дьявольский характер, с детства запечатавшийся, иногда выводил из себя за прямолинейность, бывало слишком откровенную. Скучающий взгляд серых глаз остановился на мне, сидящей и погруженной как всегда в свои мысли.
— Скучаешь? — спросила дьяволица ленивым голос, стараясь не зевать во весь рот.
— Так, просто думаю о своём… — шепотом ответила, кидая насторожённый взгляд на учителя, стараясь не мешать проводить урок. — Почему ангелы здесь такие злые, а демоны слишком… добрые? Разве не должно быть наоборот?
Задумчивый взгляд дьяволицы зацепился полностью на мне, погружённой в эти мысли слишком глубоко. Несколько ритмичных и одновременных постукиваний изящных пальцев по парте, и дьяволица, будто что-то осознав, улыбнулась как-то неожиданно мягко.
— Точного ответа дать не могу, это получается самим собой. Но могу предположить, что из-за чрезмерного вида жестокости, бывает даже неприятной нам, демоны неосознанно стараются на время отойти от этого. Необходимое зло всегда преследует, но иногда, как мне кажется, можно позволить себе отстраниться от этого… — говорила дьяволица достаточно быстро, шепча рядом, чтобы не сорвать урок. — По поводу ангелов… Им, скорее всего, тоже тяжело быть постоянными святошами, держать внутри рвущуюся иногда злость или недовольство, вот и их поглощает на некоторое время злость, достаточно непривычная.
— Но есть те, которые не отходят никогда от этого образа… — сказала очень тихо, чтобы наверняка услышала только дьяволица.
Она на некоторое время замерла, обдумывая сказанное мной предложение, а потом её на милых чертах лица расплылась понимающая, в какой-то мере хитрая улыбка.
— Я поняла, примерно, о ком идёт речь… — почти влюблённый взгляд дьяволицы скользнул в сторону, находя глазами того демона, способного вскружить ей голову только видом. — Ну знаешь… Ему идёт этот образ, несомненно горячего и сексуального испытателя грешников…
Она усмехнулась, улыбаясь во весь рот и не забывая кидать хитрые взгляды в мою сторону, которая, услышав очередную речь про него, недовольно кривилась и закатывала глаза к потолку.
— Не знаю… Слишком высокомерный, — бросила я достаточно громче обычного, и сразу встретилась со взглядом, испытывающим, до ужаса пугающим.