У Сильвер есть внешний образ и внутренний. Они никогда не пересекаются, и она становится экспертом в жонглировании своими двумя жизнями. Одна из них – папина маленькая девочка, идеальная дочь своей матери, лучшая ученица, пианистка и любительница классической музыки. Другая – это всё остальное. Такая, как слушать рок-музыку и тайком есть батончики «Сникерс». И удары кулаком тоже. Вот почему я сделал всё, чтобы вывести их на чистую воду.
Я единственный, кто их вытаскивает.
– Ты был на одной странице в течение десяти минут.
Говорит Эйден рядом со мной, и его голос достаточно низкий, чтобы только я мог его слышать.
Сильвер пытается успокоить фальшивую ссору Ронана и Ксандера. Пустышка – вот кто она в глубине души. Тем не менее, она медленно, но, верно, пыталась избавиться этой части.
Я переворачиваю страницу.
– Я гравирую слова в памяти.
– Ложь. У тебя фотографическая память, поэтому ты запоминаешь страницы через минуту или через секунду? – Он делает паузу. – Может быть, ты отвлёкся.
Я поднимаю голову от книги. Эйден наблюдает за мной с садистской ухмылкой на губах. Неужели я был недостаточно осторожен? Неужели я каким-то образом вызвал у него подозрения?
– О чём ты говоришь?
Я разыгрываю визитную карточку безразличия, в которой я так хорош.
– Сильвер Куинс, да? Я должен был предвидеть это, учитывая, сколько времени она проводит с Хелен.
– Она приходит только из-за мамы.
– Конечно, я что-нибудь сказал? – Он делает вид, что убирает свои чёрные волосы со лба. – В таком случае, ничего, если я её трахну?
Я крепче сжимаю книгу, но стараюсь сохранить прежнее выражение лица. Это инструмент, который, как я понял, работает в большинстве ситуаций. Если ты будешь сохранять спокойствие, это в конце концов пройдёт.
Если я скажу Эйдену «нет», он поймёт мою одержимость и будет использовать её против меня при каждом удобном случае.
Но я кое-что знаю… Сильвер терпеть не может Эйдена. Она думает, что мы оба придурки, и не упускает ни единого шанса сказать нам об этом. Она бы и палкой к нему не прикоснулась.
Кроме того, у меня есть способ заставить её ненавидеть его ещё больше.
– Конечно, если тебе нравятся пустышки.
Я улыбаюсь.
– Мы с тобой оба знаем, что она не пустышка.
– Ага.
– Ты думаешь, что я не смогу этого сделать. – Его ухмылка становится шире. – Мне нравится, когда ты недооцениваешь меня, Нэш. Я действительно, действительно сделаю это.
– Валяй. – Я сосредотачиваюсь на двух других. – Эй, Ронан. Почему бы тебе не сказать Сильвер, что мы празднуем?
– О, точно. – Ронан приостанавливает свой бой с Ксандером и прочищает горло. – Эйден вчера потерял девственность с секретаршей своего отца. Наконец-то он мужчина.
– Мне не нужно было этого знать.
Она делает недовольное лицо, открывая контейнер на стойке.
Бинго. Я просто заставил Эйдена проиграть до того, как он начал играть. Вот так это делается.
– Ты облажался, Нэш, – шепчет мне Эйден. – Теперь я перехожу на следующий уровень.
Я не могу устоять перед самодовольным взглядом, который кривит мои губы.
– Желаю удачи.
– Эй, Ронан. – Говорит Эйден нейтральным тоном. – Почему бы тебе не рассказать ей по порядку, как мы мне потеряли девственность?
– Mais bien sûr – О, конечно. – Ронан указывает на себя. – Я, естественно, был первым – не нужно аплодисментов – затем Ксан, а после Коул с потрясающей мисс Голдман, а проигравший Эйден – последний.
Сильвер делает паузу, открывая контейнер, её пальцы застывают на ручке.
Блядь.
Перемена в её поведении мимолётна, но она есть. Её глаза опущены вниз, так, что я не могу видеть их выражение. Тем не менее, она поджимает губы на самую короткую секунду, прежде чем вернуться к нормальному состоянию, и под нормальным я подразумеваю маску, которую она надевает каждый раз, когда просыпается.
Сильвер Куинс – самая популярная девчонка в школе.
Гений фортепиано.
Школьная королева сук.
И фальшивка.
Она настолько фальшивая, что я чувствую горечь этого на своём языке.
– Вы, ребята, свиньи.
Она говорит это со своим высокомерием, но в конце её голос слегка дрожит.
– Ты оскорбляешь меня. – Ронан хватает её за плечо, говоря драматическим голосом. – У свиней нет моего свёртка, любовь моя.
– Слава Богу за это. – Она выскальзывает из-под его хватки. – Я иду домой. Папочка ждёт.
– И мы можем съесть все чипсы? – Спрашивает Ксандер.
Она презрительно машет ему рукой, когда подходит в нашу часть, чтобы забрать свой рюкзак.
Эйден встаёт, искоса ухмыляясь мне.
– Ваш водитель сможет подбросить меня?
Нет уж, спасибо. Она скажет: «Нет уж, спасибо». Вот что она говорит Эйдену каждый грёбаный раз.
– Конечно.
Она хватает свой рюкзак негнущимися пальцами.
– Подбрось и меня тоже.
Я встаю.
По какой-то причине я чувствую, что, если она выйдет с ним через эту чёртову дверь, всё будет испорчено, и это не будет хаос, который я так люблю.
Это будет хаос, который я не смогу контролировать, как когда я был ребёнком, стоя на краю бассейна.
Она вскидывает голову, наконец-то глядя на меня. Лучше бы она этого не делала. Я никогда не видел такого выражения в её глазах – злоба, смешанная с болью, разочарованием и чем-то ещё, что я не могу понять.
Что-то такое глубокое и неочищенное, почти как в тот раз, когда она прижала меня к скамейке и пропитала мои щёки своими блестящими слезами, потому что не могла их сдержать.
Но сейчас она не плачет, и это, чёрт возьми, ещё хуже.
– Ты можешь идти к чёрту. – Говорит она мне, когда Эйден подходит к ней.
Она наклоняется и шепчет.
– Ты не знаешь, что я сейчас чувствую, но я заставлю тебя пожалеть об этом.
Я протягиваю к ней руку, но всё, что она находит – это воздух.
В тот момент, когда дверь за ней и Эйденом закрывается, что-то внутри меня тоже захлопывается.
Глава 6
Сильвер
Мы с Эйденом сидим на заднем сиденье папиной машины, бок о бок.
В тот момент, когда Дерек отъезжает от Meet Up, моё дыхание становится быстрее и резче, как будто я бежала.
Как будто я взбираюсь на гору и у меня нет возможности спуститься. А затем я падаю, и приземления не видно. Это фатальное падение, из тех, которые проламывают тебе череп и разрушают твоё тело.
Я смотрю в окно и сосредотачиваюсь на пустой дороге, чтобы не думать о том, что я только что узнала.
Отвлечение внимания не помогает. Вдох и выдох тоже не помогают.
На моей груди лежит тяжесть, которая, чёрт возьми, никуда не денется. Это душит меня тем больше, чем больше я набираю воздуха в лёгкие.