Всё, что я хочу, это кричать, пока мой голос не станет хриплым, и я больше не смогу кричать.
Я беру свой телефон и притворяюсь, что просматриваю свой бессмысленный чат с Вероникой и Саммер. Всё в сплетнях, последних тенденциях макияжа и моды. Эта глупость должна как-то остудить мою голову.
Этого не происходит.
Единственный образ, возникающий у меня в голове по кругу, - это Коул, занимающийся сексом с нашей старшей медсестрой. Он занимался с ней сексом.
Как будто они были обнажены, и он поцеловал её.
Слёзы борются, чтобы пролиться, но я отворачиваюсь от Эйдена и распахиваю глаза, чтобы они остались там. Я не буду плакать. Я не собираюсь плакать из-за этого придурка.
Ну и что, если он займётся сексом? Мне всё равно. Почему меня это должно волновать?
Коул может катиться к чёрту, мне плевать.
Я ненавижу его. Единственное, что в нём есть хорошего, так это то, что он сын Хелен. Вот и всё.
Это всё.
С того дня, как он поцеловал меня, я поняла, что Коул не для меня. Я просто знала это. В тот момент, когда он сравнил меня с другими, откровенно заявив, что я была лишь одним из его завоеваний, я решила, что буду завоеванием, которое он никогда не выиграет.
Он может заставит меня проигрывать в учёбе, игре на фортепиано и спорте, но он никогда не заставит меня проиграть в этой игре.
И я имела в виду то, что сказала. Я заставлю его пожалеть об этом.
Мой первый?
Хрен ему. Он потерял право на это в тот момент, когда не сохранил своё первое для меня.
Коул может вести себя так, как будто я муха в его окружении, но он становится излишне агрессивным, когда знает, что мы с Эйденом проводили время вместе за его спиной. Мы делаем это только потому что папочка и дядя Джонатан – близкие друзья, и нас часто приглашают на съёмочную площадку.
И под излишней агрессивностью я подразумеваю, что он примет вызовы Эйдена, даже если обычно он этого не делает. Он тоже каждый раз старается выиграть.
Коул не просто побеждает. Он сокрушает. Затем он проходит по тебе, как будто тебя никогда и не существовало.
Я кладу телефон себе на колени.
– Выкладывай.
Эйден бросает на меня взгляд. У него постоянный «отвали» взгляд, запечатлённый на его чертах. И хотя он, относительно красив со своими уложенными чёрными волосами и резкими чертами лица, я не знаю, почему девушки находят его привлекательным и почти сливаются со стенами, когда он проходит мимо них.
Он раздражающий, властный и имеет социопатические наклонности. Если бы они попытались заглянуть за его внешность на секунду, то, возможно, они бы это поняли, но такие девушки, как Саммер и Вероника, говорят что-то вроде: «Но он такой горячий», как будто это спасёт их, когда он в конечном итоге задушит их.
– Выкладывать что? – Спрашивает он.
– Дерек и я знаем, что тебе не нравится наша компания, так почему ты хотел прокатиться?
– За твои прекрасные глаза, Куинс.
– Фу. Никогда больше не пытайся провернуть это мной. Меня буквально тошнит.
Он ухмыляется.
– Ты бы не хотела, чтобы тебя вырвало, если бы это был Нэш, а?
– К чёрту его и тебя.
– Кто-то спровоцирован.
– Чего ты хочешь, Эйден? – Я стискиваю зубы. – Если это какая-то игра между вами двумя, я не играю. Я не пешка ни на одной из ваших шахматных досок. Я королева на своей.
– Интересно. – Он полностью повернулся ко мне лицом. – Но вот в чём дело, это может быть твоей игрой.
– Моей игрой?
– Месть. Ты сказала, что заставишь его пожалеть об этом. Ты знаешь лучший способ сделать это? – Он понижает голос, чтобы Дерек не услышал. – Потерять свою девственность со мной.
– Ты, должно быть, не в своём уме, если думаешь, что я позволю тебе прикасаться ко мне. – Я откидываю волосы назад. – Если бы мы были последними двумя людьми, оставшимися на этой планете, и наши дети были единственной надеждой человечества, я бы проголосовала за вымирание.
Губы Дерека кривятся в улыбке в зеркале заднего вида, и я улыбаюсь ему в ответ. Он понимает меня.
– К сожалению, к это взаимно. – Говорит Эйден. – Единственная хорошая вещь в тебе – это твоя способность выводить Нэша из себя.
Я складываю руки на груди.
– Почему к сожалению?
– Потому что я не смогу трахнуть тебя и победить его.
– Кто тебе сказал, что это должно произойти на самом деле? – Я ухмыляюсь. – Мы просто должны заставить его поверить, что это так.
Эйден отражает мою ухмылку, его, однако, кажется более волчьей.
– Мне нравится ход твоих мыслей, Куинс.
– Я приму это за комплимент.
– Что ты скажешь, если мы станем союзниками и раздавим его?
– Раздавим его как?
– В каком-то смысле он упадёт к твоим ногам, как щенок.
Я этого не хочу. Я только хочу, чтобы он почувствовал боль, которую причиняет мне. Я хочу причинить ему боль так же сильно, как он причиняет боль мне.
Я хочу, чтобы он смотрел в зеркало и сдерживал крики, потому что заставляет меня чувствовать себя невидимкой.
С той ночи я никогда не была для него невидимой. Но в последнее время он проходит мимо меня и здоровается в Вероникой и Саммер, но не со мной. Он улыбается им, но никогда мне.
Как будто он наказывает меня за то, чего я никогда не делала. Ладно, может быть, я сделала то же самое, но он начал это.
Или это сделала я?
Я не помню. В любом случае, он виноват. Я отказывают проигрывать ему или кому-либо ещё.
Я снова фокусируюсь на Эйдене.
– Как ты собираешься это сделать?
– Дай мне свой телефон.
– Что ты будешь с ним делать? – С подозрением спрашиваю я.
– Просто дай его.
Я разблокирую устройства и передаю Эйдену.
Он что-то печатает, потом показывает мне. Он написал Коулу с моего телефона.
Сильвер: Мы отослали папочкиного водителя и угадайте, что мы сделали?
Коул просматривает сообщение, но не отвечает.
Губы Эйдена растягиваются в ухмылке, когда он снова печатает. Он так погружается в детали, что даже упомянул, как я обращаюсь к своему отцу.
Он отправляет ещё одно сообщение и показывает его мне.
Сильвер: Эйден трахнул меня так сильно, что мне так больно, и я не могу пошевелиться.
Я задыхаюсь, желчь подступает к горлу от образа, который он нарисовал в голове Коула обо мне.
– Зачем ты это сделал?
– Разве ты не хочешь, чтобы он так думал?
– Да, но не таким образом.
– Поверь мне, ему нужно получить грубые детали, чтобы отреагировать…. –Он замолкает и достаёт свой телефон. На экране вспыхивает имя Коула. – Вспомни дьявола.
– Ты собираешься отвечать? – Шепчу я.
– Нет. Лучше держать его в напряжении, тебе не кажется?
– Ну, конечно.
Это моя месть. И я не бросалась и не занималась сексом просто назло ему, но Коул та думает.