Я не смогла бы говорить, даже если бы попыталась, поэтому держу рот на замке. Он берёт мои груди в свои руки и проводит большими пальцами по твёрдым кончикам снова и снова, пока моё дыхание не разорвётся на кровавые куски.
– Помечать их.
Его губы прижимаются к плоти моей левой груди, где он оставил засос на днях. Как будто он хочет отметить одно и то же место.
Он сосёт и покусывает, и это почти так, как будто он дрочит или трахает меня.
Мои бедра сжимаются, а сердцебиение учащается.
Такими темпами я буду умолять его взять меня прямо здесь и сейчас. Но я никогда этого не сделаю.
Я положила руки ему на плечи.
– Я сказала, н-никакого секса.
– Секс - это когда я вхожу в тебя, пока ты не закричишь, Бабочка. – Его глаза блестят, когда он отрывается от моей измученной груди. –Я только прикасаюсь к тебе очень нежно.
Придурок.
Его пальцы цепляются за моё нижнее бельё с обеих сторон, и он скользит ими вниз по моим ногам, оставляя за собой мурашки. Я бездумно выхожу из них.
– Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы знать, что ты возбуждена. Я чувствую твой запах.
Он сжимает нижнее бельё в руке и нюхает его.
Мои губы приоткрываются, и я чувствую себя так, словно кто-то облил меня огнём.
Это не должно быть так горячо, верно?
– П-прекрати, – бормочу я.
– Ты не устанавливала правила на этот счёт. Сейчас ты этого не сделаешь.
Он наблюдает за мной, и мои пальцы на ногах сжимаются, когда я сопротивляюсь желанию скрестить руки на груди.
Не имеет значения, сколько раз он видел меня голой. Я всегда испытываю это чувство страха.
Я не должна, и, если бы это был кто-то другой, я бы, наверное, не стала, но это Коул.
С ним случалось всё, что связано с сексом. Мой первый поцелуй, и второй, и третий, и вообще-то все. Моя первая фантазия, мой первый сексуальный сон, моя первая мастурбация, мой первый оральный секс и потеря девственности.
Всё это.
Он как определение секса в моём сознании, и почти невозможно избавиться от этого образа.
Он срывает чёрное платье с вешалки и набрасывает его мне на голову. Я помогаю ему, позволяя одежде без рукавов упасть на колени, смущённая его реакцией. Как будто он не хочет видеть меня голой. Но почему? Это он хотел меня раздеть.
Вместо того чтобы положить нижнее белье вместе с остальной моей одеждой, он засовывает его в карман своих брюк.
– Эй! – Я протестую. – Это моё.
– Больше нет.
– Ты извращенец?
Он целует меня в нос, его голос дразнящий.
– Я всегда был извращенцем для тебя, Бабочка. Это не моя вина, что ты только сейчас начинаешь это понимать.
Я отталкиваю его, и он хихикает, надевая маску, прежде чем надеть другую на мои глаза.
Коул останавливается, чтобы посмотреть на меня, затем одобрительно кивает, прежде чем переплести мою руку со своей.
Я начинаю отстраняться, но он удерживает меня на месте.
– Никто не узнает, кто мы такие. Это отдельная комната, которой пользуюсь только я. Кроме того, маски.
Он прав. Теперь, когда я внимательно изучаю его, он немного неузнаваем, и я, должно быть, тоже с помощью маски.
После того, как мы выходим из комнаты, Коул ведёт меня по длинному коридору с тусклым красным освещением и чёрными обоями в цветочек. С потолка свисает несколько черных люстр.
Я бы никогда не сказала об этом Коулу, но я рада, что он держит меня за руку. Я чувствую, будто демоны спрыгнут со стен и сожрут нас.
Или меня, если быть более точным. Коул, вероятно, подружился бы с ними.
Мы останавливаемся перед дверью.
– Это смотровая комната.
– Что это значит?” - шепчу я, не совсем понимая, почему мне кажется, что я должна это сделать.
– Это значит, что мы можем наблюдать за тем, как пара занимается сексом через окно с односторонним движением.
Они знают, что за ними наблюдают, но они не знают, кто наблюдает, и они не могут видеть нас.
– Людям это нравится?
– Ты бы удивилась, Бабочка.
Он хватается за ручку.
– Подожди, - я сглатываю. – Я не хочу смотреть это с другими людьми.
– Почему? Ты стесняешься?
– Я просто не хочу этого. Это все равно что смотреть порно.
– Порно - это подделка. Это - нет. Кроме того, я все равно обычно смотрю один. Преимущества быть наследником.
Я выдыхаю и позволяю ему провести меня внутрь.
– Ах, они уже начали.
Я не сосредотачиваюсь на том, что говорит Коул, потому что пытаюсь приспособиться к темноте в этой комнате. Это почти как кинотеатр, но сиденья — диваны - больше по размеру и меньше по количеству.
Вместо экрана там большое окно, из которого открывается вид на другую комнату. Там такие же чёрные обои. Посередине стоит стол, на котором привязана миниатюрная брюнетка, раскинув руки и ноги, и большой темнокожий мужчина трахает её.
Звук их стонов и стонов эхом отдаётся вокруг нас, как симфония.
О, Боже.
Мои бедра сжимаются от силы его толчков. Он выглядит так, как будто причиняет ей боль своим размером, и все же она кричит:
– Ещё... быстрее... сильнее!
Я как-то смотрела порно. Только один раз после того, как была заинтригована всеми похвалами, которые Ронан и Ксандер получили за это. Меня это не впечатлило. Это казалось постановочным и фальшивым, и все звуки, которые они издавали, отключали меня.
Это не порно. Это... люди в их истинной, самой грубой, самой реальной форме.
Я не осознаю, что остановилась, пока Коул не тянет меня за руку, чтобы усадить рядом с собой на один из плюшевых стульев.
– Разве это не прекрасно?
Его горячее дыхание заставляет мою кожу покалывать, когда он шепчет мне на ухо.
Я хочу назвать его больным за такие вуайеристские наклонности, но я слишком увлечена этой сценой, чтобы строить свою защиту.
Экстаз на их лицах сжимает меня за живот, и я не смогла бы отвести взгляд, даже если бы попыталась.
Мои соски напрягаются под платьем, и, хотя ткань не является жёстким материалом, кажется, что они прорежут её.
Сильная рука сжимает моё бедро, и я вздрагиваю, когда во мне вспыхивает вспышка возбуждения. Я медленно сосредотачиваюсь на Коуле, на его затенённом лице и резких смертоносных, но красивых чертах. Мои глаза так опущены, что я не уверена, что он их видит.
– Ты хочешь, чтобы я облегчил эту боль, Бабочка?
Его рука пробирается под моё платье, вверх по бедру, электризуя мою кожу по пути.
Я раздвигаю ноги. Я не знаю почему, но я просто делаю это. Это может быть другая обстановка или стоны пары, то, как он входит в неё и овладевает ею.
Я хочу этого.
Но не с кем попало. Только Коул.
– Знаешь, здесь не обязательно снимать нижнее белье, - размышляет он.
– Тогда почему ты это сделал?
Я так возбуждена, что мой голос становится хриплым.
– Потому что это даёт мне прямой доступ к этому. – Он опускает два пальца на мои складки, и я стону, моё сердце колотится в груди. – Ты хочешь, чтобы я взял тебя пальцем?