- Я всегда найду другую, Марк.
- Да что же вы позволили ему с вами сделать? - Он тяжело опустился на кровать рядом с нею, пытаясь прочесть ответ на ее напряженном лице.
- Ничего, - пробормотала она, и глаза ее были мудры настолько же, насколько, неведомо для нее, грустны. - Я все сама сделала.
И это было чересчур. Он прямо ахнул:
- О Боже - вы в него влюблены! - Это как будто ужаснуло его еще сильнее. Ах, Клодия, дура вы этакая! - Он сжал ей пальцы и тихо спросил:
- И, по-вашему, это надолго?
- Не имеет значения. - Она пожала плечами, высоко держа голову. Не нужно давать ему повод думать, будто она о чем-то сожалеет или будто отец его - не такой мужчина, какой ей нужен.
- Имеет, - грубо сказал он, отпустил ей руки и притиснул ее вялое тело к себе, пока горло ей не засаднило от невыплаканных слез. Он откинулся, и взгляд его упал на ее неровно застегнутую блузку. Он вздохнул и принялся выравнивать пуговицы с энергичной сосредоточенностью родителя, приводящего в порядок одежку непослушного ребенка, и Клодия поняла: все будет хорошо. Ее простили. Ах, Клодия, если уж надо было влюбляться, то в того, кто не топтал бы ваши чувства сапогами. Какого черта вы не полюбили меня'!
От его самоуверенности она чуть не улыбнулась.
- Потому что и вы меня не любите.
- Он тоже.
Ранящие слова слетели у него с языка, прежде чем он сдержал их, и, как бы извиняясь за их жестокую правду, Марк отнял руки от ее блузки, пригнулся к ней и нежно, бесстрастно поцеловал ее дрожащие губы.
Несколько секунд - и Клодия служа отчаянным щитом между отцом и сыном, вглядывалась в грозящие смертью синие глаза, пока Морган широким шагом входил в дверь.
Глава 10
- Руки прочь!
Поддерживая Клодию, Марк положил ей руки на плечи, а теперь они оба с виноватым видом вскочили, и Марк, автоматически противореча обжигающему отцовскому приказу, стиснул пальцы крепче, а она кинулась разъяснять, почему вернулась так рано, и лихорадочно при этом лопотала.
Марк молчал, но его безмолвие, как и руки на плечах Клодии, представало явной издевкой. - А когда я вошла в дом... - неловко закончила Клодия, - то увидела, что Марк приехал...
- Вижу. - От медленно произнесенного слова Клодию, стоящую между мужчинами, продрал мороз по коже. Морган неторопливо приблизился, окруженный атмосферой угрозы. - А я-то гадал, почему это ты ушел из конторы в такой спешке, - раздумчиво обвинил он сына. - По словам Айрини, она тебе сказала, что я в выставочном зале. И сочла довольно-таки странным, что ты обеспокоился завернуть по дороге из аэропорта, но даже не соизволил задержаться и поздороваться...
- Но и ты тоже! - Марк обвинял столь же резко. - Ты ведь точно знал, куда я направился!
Морган затих, его могучие плечи опасно задвигались под темным пиджаком. На них были очень похожие костюмы, и Клодия вдруг ощутила себя мягкой начинкой изысканного сандвича.
- Почему ты не дал знать, что вылетаешь неделей раньше? - без обиняков спросил Морган.
Неделей? Клодия сглотнула. Почему же он не упомянул о неизбежном возвращении Марка, если знал? Пли, как заявил Марк, собирался избавиться от нее раньше?
- Хотел удивить тебя. - Это он пробормотал с крайним сарказмом, от которого у Клодии зашевелились волосы на голове. - А вместо этого сюрприз - и очень большой - сделали мне.
- Я велел тебе убрать руки! - Отрывистые слова прозвучали теперь уже не приказом, а недвусмысленной угрозой.
- Морган, мы просто разговаривали...
- Ах, вот как вы сейчас это называете? - перебил Морган убийственно вкрадчивым тоном, играя на ее блузке пуговицей, которую Марк не успел застегнуть. Клодию пробрал озноб.
- Я.., я переодевалась...
- Во что-нибудь поудобнее.., для Марка?
- Конечно же, нет! - с отчаяньем возразила она. - Он.., я.., мы и понятия не имели, что столкнемся здесь...
- Ты заикаешься, Клодия. Нервничаешь?
- Ну, разумеется, нервничает, когда ты стоишь у нее над душой, тиран ты этакий! - взорвался Марк. - Не отойти ли тебе?
- А тебе?
Клодия беспомощно следила, как рука, теребившая ей пуговицу, распласталась перед нею в воздухе, а затем сжалась в чудовищный кулак.
- Нет, Морган, не надо... - она обхватила кулак обеими руками. Не станет она причиной их нового гневного отчуждения!
- Что не надо? Не надо выдать мальчишке, чего он добивается? - грубо спросил он.
- Не делай глупости. Это не то, что ты подумал...
- Стало быть, Марк не целовал и не раздевал тебя на кровати? На моей кровати? На нашей кровати? - Синие глаза раскалились, голос густел все сильнее с каждым яростным слогом.
- Господи! - Клодия почувствовала, как Марк напрягся у нее за спиной, а руки еще крепче вдавились ей в плечи. - Он просто был ко мне добр...
- Черта с два! - Клодия, задыхаясь, ощутила, что он вырвал кулак, но не нанес удар, а вытащил ее у Марка и притянул к себе, отступая, причем вторая рука оставалась свободна - потенциальное орудие. - Черт бы тебя!..
- Нет, Марк, не надо... - Клодия подняла дрожащие руки, останавливая его, пока он шагнул вперед. - Ради Бога, Морган, - умоляла она того, чьей заложницей теперь являлась, - пойми, что ты делаешь...
- Отлично понимаю. Проясняю позицию каждого из нас. Ты можешь с нею дружить, Марк, но все остальное - мое. Она моя.
В подкрепление этих слов свободная рука Моргана двинулась по ее блузке, нащупала и обхватила ей грудь, откровенно и властно.
Протестуя, Клодия откинула голову - и рот ей закрыл душный, всепокоряющий поцелуй, поцелуй открытым ртом, такой же откровенный, как ладонь у нее на груди. Он не спешил, а когда оторвался, она была разгорячена и смущена до ужаса.
Метнув на нее взгляд, полный дикого удовлетворения, Морган снова сосредоточил внимание на сыне.
- Мы любовники вот уже много недель, - отрубил он. - Смирись. Все надежды, которые ты питал насчет нее, пошли насмарку.
От его ревности Клодию охватила волна надежды, вскоре, увы, подавленная сознанием того, что страсть Моргана к ней - только сексуальная.
- Клодия!
Растерянное восклицание Марка заставило тюремщика грубо заключить Клодию в объятья.
- А ну, Герцогиня, - мрачно приказал он, - расскажи-ка ему, до чего тебе приятно заниматься со мной любовью. Расскажи, что соблазн был не односторонним. Расскажи, что на обозримое будущее я - самый важный мужчина в твоей жизни...
В наступившей мертвой тишине Марк, изучающий упрямую враждебность отца, внезапно как будто расслабился.
- Что ты ее не отпустишь? Ты делаешь ей больно.
- Нет, не делаю. Или делаю, Герцогиня? - по-прежнему крепко держа Клодию, Морган рывком повернул ее к себе, так, что она опасливо посмотрела на него снизу вверх. - Я нравлюсь ей именно как агрессивный любовник. - И снова прижал губы к ее губам, на этот раз с демонстративной заботой. Он целовал ее всем своим телом, интимно пристроив ее между ног, и чувственно массировал широко раздвинутыми пальцами ее округлые ягодицы, безразличный к глубоко заинтригованному зрителю.
- Мы все еще разговариваем или мне положено принести извинения и ретироваться?
- Хорошая идея, - глухо произнес Морган, с величайшей неохотой прерывая поцелуй. - Уходя, закрой дверь.
- Морган! - Клодия попыталась выскользнуть из его соблазнительных объятий, но, почувствовав, как знакомая твердость прижимается ей к бедрам, покраснела и покорилась. - Марк.., мне очень жаль...
- Чего? Того, что предпочли дряхлого старика молодому и темпераментному человеку? - Он ухмыльнулся. - Ничего, кисонька. Если передумаете, то знаете, где меня разыскать.