А вы думали, что неожиданный визит рок-легенды Джарода Кросса в Redwood станет событием десятилетия? Оказывается, чтобы сместить самую сильную звезду на небосклоне Redwood, достаточно было немного пошалить с мальчиками в голубом.
К слову о звездах Redwood, наш прекрасный принц еще не сделал ни одного шага, когда его отец и непокорная Золушка оказались в центре внимания. Интересно... почему он медлит? Это настоящая любовь или наш король теряет свое золотое прикосновение?
До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.
— Джинкс.
2.
ДАТЧ
Я бью медиатором по гитаре, с такой силой ударяя пальцами по струнам, что просто чудо, что они не попадают мне в глаза. Музыка кричит о моем разочаровании в сложных, замысловатых риффах, которые ничего не значат ни для кого, даже для меня.
Каденс — это Рыжая.
Грёбаный ад.
Музыка обрывается, когда мой медиатор ломается пополам. Два края падают на мои ботинки и выглядят потрепанными. Я роюсь в штанах в поисках другого, а когда это ничего не дает, роюсь в бумажнике.
По-прежнему ничего.
— Финн! — Реву я.
Вскинув голову, я устремляюсь к своему тихому брату. Он прислонился к стулу, который стоит прямо у окна.
Финн смотрит на меня, прищурившись. Я не уверен, что это выражение — из-за солнца, бьющего ему в лицо, или из-за того, что он злится.
Честно говоря, мне наплевать в любом случае.
— Дай мне медиатор.
Я требовательно протягиваю руку.
— Тебе не нужен медиатор, Датч. Тебе нужно успокоиться, черт возьми.
— Да пошел ты. Просто скажи, что у тебя его нет.
Я снова беру в руки гитару.
Глаза Финна прожигают две дыры прямо в моем черепе.
— Черт побери.
Мои руки дрожат, когда я перебираю струны пальцами. Теперь все по-другому. У музыки нет прежнего тембра. В ней чего-то не хватает. Не хватает чего-то. Она полая.
Но я все равно играю.
В голове я прослеживаю свои шаги до той ночи в лаунже. В тот вечер я впервые поговорил с Рыжей.
Джинкс сказала нам, что Каденс работает в лаунже, но мы ее не нашли. Вместо этого Рыжая сидела за роялем и выводила мелодии, от которых у меня запылало сердце.
Сразу после этого я погнался за Рыжей и нашел ее в раздевалке.
Она поцеловала меня.
Потом дала мне пощечину.
Через несколько дней она меня отшила.
Все это время я и не подозревал, что был идиотом в хитроумной паутине Каденс.
Я скрежещу зубами, пока мои пальцы поднимаются к высоким нотам.
Каденс, наверное, смеялась над этим, пока я бегал за ней, как влюбленный дурак, с высунутым языком, готовый и желающий сделать все, что захочет рыжая.
Проклятье. Проклятье. Проклятье.
Я сходил с ума по плоду своего воображения, и единственной девушкой, которая бросала вызов этой одержимости, была сама Каденс.
Она была всем, чего я не должен был хотеть, но она глубоко засела в моей душе. Она заставляла все неправильное чувствовать правильным.
Я жаждал ее по-другому. Она была сырой, запретной и чертовски сильнее, чем я ожидал.
Я не мог перестать вжимать ее в стены, ощущая ее мягкие изгибы на себе при каждой возможности.
Я не мог перестать колебаться.
Она заставляла меня сомневаться в себе.
Заставила меня сгибаться.
Агония.
Суматоха.
Она заставила меня пройти через это.
Потому что, когда каждая часть меня хотела Рыжую, была часть меня, которая хотела залезть под короткую юбку Каденс тоже.
Все эти метания туда-сюда... напрасны.
Она сделала меня самым большим дураком, которого когда-либо видел Redwood Prep.
Я собираюсь погубить ее.
Я делаю взмах рукой вниз и натягиваю струну. Когда я опускаю взгляд, то понимаю, что гитара исчезла. Сол стоит слева от меня, сжимая в руках гриф моей электрогитары.
— Что, черт возьми, ты себе позволяешь? — Рычу я.
Сол не дрогнул ни на дюйм. Его карие глаза неотрывно смотрят на меня. Более пристально, чем они имеют право быть. Как будто он видит хаос, разрушение, кипящее на поверхности. Может быть, какая-то его часть осознает это.
Я опускаю взгляд на рукава его пиджака, которые задраны настолько, что видны шрамы на запястьях. Это изуродованные, уродливые струпья, которые только начали заживать. Лезвие вошло глубоко.