— Я всегда вежлива с тобой, — замечаю я.
— А вот взгляды, которые ты бросала на меня через всю комнату, были совсем не вежливыми.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Это во многом связано с тем, что Катерина повисла на его теле, слушая каждое его слово.
— У меня лицо стервы на автомате.
Роман подавил смех.
— У тебя лицо стервы только тогда, когда дело касается меня.
Я слабо улыбаюсь.
— Это часть моего обаяния.
— Значит ли это, что мы друзья?
Друзья? Мы с Романом никогда не были друзьями. Я бы не назвала свои чувства к нему особенно дружескими, но, кажется, безопаснее согласиться.
— Друзья. — Я киваю.
Мы скрепляем это рукопожатием, но в тот момент, когда его рука касается моей, по моей руке пробегают маленькие искры, словно я прикоснулась к проводу под напряжением.
Черт бы побрал его и его электрические прикосновения.
У меня пересыхает в горле, когда он, подмигнув мне, проходит мимо меня, направляясь в туалет.
Мне требуется минута, чтобы остыть, прежде чем я почувствую себя достаточно уверенно, чтобы присоединиться к остальным гостям.
Как ястреб, Анатолий слетается ко мне, как только я вхожу в столовую, и предлагает свою руку, чтобы проводить меня к моему месту. Он любит играть роль заботливого жениха, когда рядом есть другие.
— Сегодня хороший вечер, чтобы отпраздновать, ты не находишь?
Что-то в его тоне заставляет меня задуматься. Я потираю виски, желая, чтобы болеутоляющее подействовало.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спрашиваю я.
— Две могущественные семьи объединились.
Сколько еще похвалы нужно этому человеку?
— Да, Анатолий, сделка с Беловыми очень интересна.
Он хихикает под нос, отодвигая мой стул и бормоча мне на ухо:
— Я говорю не о сделке по перевозке.
По моей коже пробегают мурашки беспокойства. Я поворачиваюсь, чтобы спросить его, о чем, черт возьми, он говорит, но прежде чем я успеваю вставить слово, мой отец прерывается, чтобы посоветоваться с Анатолием по поводу выбора вина. Кто-то в нашем обмене чувствует себя не так, но, возможно, я не слишком много в этом понимаю.
Вино уже налито, и по комнате разносится легкая болтовня, когда Роман наконец появляется. Катерина пытается подвести его к месту, где сидит, но он игнорирует ее и занимает свободное место рядом с Софией и, к моему неудовольствию, прямо напротив меня. Я знаю, что теперь мы должны быть друзьями, но понятия не имею, как это должно выглядеть.
— София, верно? Мы уже встречались, но прошло много времени. — Роман протягивает руку моей сестре, которая краснеет как школьница — как, я думаю, и большинство женщин, когда он обращает на них внимание.
Я тщательно расправляю салфетку на коленях и избегаю взгляда Романа, когда Анатолий опускается на сиденье рядом со мной и обхватывает рукой спинку моего стула. Я тут же напрягаюсь.
— Итак, София, какие вещи тебе нравятся? — спрашивает Роман, пока команда официантов подает первое блюдо.
Глаза Софии загораются.
— Я увлекаюсь исполнительским искусством. В этом году я участвую в школьном спектакле. Мы играем "Звуки музыки".
— Никому не интересен мюзикл в исполнении кучки подростков, — вклинивается Анатолий. Он пытается поймать взгляд Романа, как бы говоря: «А разве девочки-подростки не идиоты?».
Роман бросает на него жесткий взгляд.
— Так вот, Васильев. У тебя была возможность посмотреть схемы для…
— Какую роль ты играешь? — Роман спрашивает Софию, полностью игнорируя комментарий Анатолия. Меня охватывает удовлетворение от того, что Роман резко отмахнулся.
София краснеет, играя кончиками волос.
— Я одна из детей фон Траппа. Не самая большая роль, но я все равно очень взволнована.
Роман наклоняет голову, как будто ему искренне интересно.
— А ты будешь носить ледерхозе? (прим. Ледерхозе — кожаные штаны, национальная одежда баварцев и тирольцев).
Она хихикает.
— Только мальчики. Думаю, я уклонилась от пули — похоже, им не очень удобно.
Роман слегка подмигивает моей сестре.
— Надеюсь, мне удастся получить приглашение на представление.
Я знаю, что Роман просто вежлив, но ценю его старания.
Глаза Романа перемещаются по столу и останавливаются на мне.
— А ты, старшая сестренка, тоже любишь выступать?
— Нет. Не умею держать ноты, чтобы спасти свою жизнь.
— Ты всегда можешь взять уроки пения, — предлагает София. — Мы так делали в школе, и это многое изменило.
— Может быть, когда-нибудь…
Меня прерывает насмешливое фырканье Анатолия.