— Ч-что?
— Я провёл Рождество с твоим братом и Блу, — сказал он. — Потому что им стало жаль меня. Я постоянно звонил им и спрашивал, не слышали ли они о тебе, хотел знать, что с тобой всё в порядке.
Клео знала об этом. Блу и Люк рассказывали, как Данте продолжает справляться о ней. Она думала — это просто вежливая забота, но теперь, глядя на него, видела, что это не так.
— Чёрт бы тебя побрал, Клео! Ты дала мне дом и семью, а потом просто забрала, — прошипел он. — Мы потеряли Зака, но не должны были потерять друг друга.
— Хорошо, подожди секунду, — пробормотала она. — Это не имеет смысла, Данте. Прежде чем потерять ребёнка, у нас было соглашение. Я перееду с Заком на квартиру, которую ты нам купишь, а ты будешь играть роль дядюшки или что-то в этом роде. Это было пределом наших взаимоотношений. Мы жили вместе ради удобства, и ты ни разу не намекал на что-то другое.
— Я просил тебя выйти за меня, — напомнил он, раздувая ноздри от раздражения.
— Потому что ты хотел Зака! — ответила она.
— Нет, идиотка! — Теперь он практически кричал, и она моргнула от впечатляющего эмоционального взрыва от знаменитого своей холодностью Данте Дамасо. Это было довольно… увлекательно. — Потому что я хотел тебя!
Она отшатнулась и с глухим стуком опустилась на жёсткий диван.
— Что?
Данте вздохнул и сел рядом.
— Я имею в виду: конечно, я хотел ребёнка, но и тебя я тоже хотел. Нет, позволь мне перефразировать — особенно я хотел тебя.
— Меня… как это?
— Я не силён в таких разговорах, — сказал он и поморщился, глядя прямо перед собой.
Клео наоборот не сводила глаз с его сурового профиля.
— Попробуй.
— Когда мы впервые переспали в Токио, это был только секс, но я не мог держаться от тебя подальше всю ту поездку, несмотря на то, что изо всех сил старался оставить тебя в покое.
— Кажется, ты не очень старался, — фыркнула она.
— Ошибаешься. Я очень старался, и всё же каждую ночь мы оказывались в одной постели. Возможно, мне уже тогда следовало догадаться, но… Я говорил себе, что мне просто нужно выбросить тебя из головы, у нас просто сумасшедшая химия, и она, в конце концов, исчезнет. Однако она не исчезала. Стало только хуже. Мы занимались сексом в моем кабинете на моём столе! — Он казался сильно удивлённым этим фактом. — В тот день я пересёк черту, и мне было всё равно. Я перевёл тебя в другой офис и решил, что на этом всё кончено. Но это не так. Я думал о тебе каждый день, Клео. Каждый чертов день!
— Что ж… — Она не знала, как ответить, пока взволнованный Данте смотрел на нее.
— Затем ты пришла в мой офис и сказала, что беременна, — продолжил он. — И весь хаос, последовавший за этим, безумие, неверие и сомнение, все эти обидные, сердитые слова, которыми мы обменялись, я просто никогда… я никогда не замечал. Я не узнал тебя.
Он казался смущённым, и Клео покачала головой, не понимая.
— Что?
— Я не знал, кем ты была. — В его голосе звучало отчаяние, во взгляде отражалось сильное напряжение, пока он пытался выразить свои эмоции словами. — Ты понимаешь?
— Нет, — с сожаление произнесла Клео. Ей хотелось понять, ведь она чувствовала — это много значит для него. И его неспособность объяснить расстраивала их обоих. — Извини, Данте, я не понимаю.
Он посмотрел вверх, словно ища ответа у небес, а затем снова перевёл взгляд на неё.
— Когда мы впервые встретились, я увидел красивую женщину и словно кто-то включил внутри меня сигнализацию: «Мгновенная неприязнь. Держись от неё подальше, она будет до чёртиков раздражать тебя!». Но я не мог держаться от тебя подальше. До Токио ты находилась рядом каждый день. Я продолжал передавать тебя другим отделам, только для того, чтобы хоть немного поработать. Ты раздражала меня, злила, разрушала мою концентрацию и заставляла чувствовать себя неуютно в своей собственной шкуре! Я не мог дождаться, когда избавлюсь от тебя, хотя и не мог держаться на расстоянии. Но тогда я не знал, кто ты, даже после того, как мы занялись любовью.
«Занялись любовью? Что случилось с его более грубым термином?»