Старик был милым и, несмотря на то, что знал Клео всю жизнь, оставался абсолютно непредвзятым и профессиональным на протяжении всего процесса. Он просто поздравил Клео с беременностью и продолжал давать ненужные советы по всем вопросам — начиная от утренней тошноты и заканчивая детскими именами.
Клео положила руку на свой плоский живот. Она всё ещё страдала от утреннего недомогания, но, к счастью, оно больше не было изнурительным. Несмотря на то, что в книге говорилось, что энергия должна вернуться, она продолжала чувствовать себя вялой и списала это на лёгкий случай депрессии. Она до сих пор не нашла работу, и как только живот начнёт расти, станет ещё труднее. Люк и Блу настаивали, чтобы она переехала к ним, и это становилось самым вероятным сценарием для Клео.
Люк сильно разозлился, когда узнал, что она уволилась с работы и сказал: «Ты, как всегда, ведёшь себя безответственно».
Клео ничего не сказала, чтобы исправить его.
Она была напугана и чувствовала себя одинокой, несмотря на постоянное присутствие Кэла и давление Люка и Блу. Большинство ночей она просыпалась в панике, вся в холодном поту, боясь испортить жизнь своему ребёнку, и ей было абсолютно не с кем поговорить об этом.
Через пару дней у неё будет первое УЗИ, а она даже не рассказала об этом Блу. Оно состоится в полдень, и Клео не хотела, чтобы Блу отпрашивалась с работы. Люк управлял небольшой ИТ-компанией в промышленном районе города, и без него компания, казалось, разваливается по частям. Взять Кэла на УЗИ Клео не могла, да и, честно говоря, предпочла бы пойти одна, потому что он обычно раздражал её, когда на неё накатывал стресс.
Клео оглядела квартиру и вздохнула. Она слишком долго была здесь. Из-за нехватки средств и отсутствия желания она никуда не выходила. Но она не привыкла так долго обходиться без физических упражнений, и это начало сказываться.
Она решительно упаковала своё трико, тонкую юбку, колготки, пуанты и сложила всё в большую сумку. Завязав короткие волосы в хвост, она схватила пальто и пошла к двери.
Была середины весны, но воздух всё равно был прохладным, а октябрь выдался не по сезону дождливым (прим.: в ЮАР лето - это зима, зима - лето, соответственно, весна - это осень, осень - весна). Шёл мелкий дождь, и пока Клео шла к своей любимой танцевальной студии, её волосы завились от влажности, а лицо стало мокрым. Воздух пахнул чистотой, и она глубоко вздохнула. Ей придётся заплатить за пару часов в студии, и, хотя финансы были сильно ограничены, ей действительно было нужно потанцевать.
— Клео, мы не видели тебя уже несколько месяцев, — с энтузиазмом сказала Сьюзен Киллиан, владелица студии.
Она улыбалась и, обойдя стойку, обняла Клео. Сьюзен была невысокой и довольно пухленькой, с неестественными рыжими волосами, всегда собранными в небрежный пучок, на ней было слишком много косметики, и она носила очки. У неё была привычка смотреть поверх них, когда она с кем-то разговаривала, что делало её похожей на стареющую библиотекаршу. Она всё ещё прижимала Клео, которая была на дюйм или на два выше, к своей широкой груди, окутывая её облаком духов Red Door от Elizabeth Arden. Сьюзен была довольно приличной танцовщицей в молодости, потом ушла на пенсию и открыла студию. Сейчас она преподавала балет девочкам от трёх до пятнадцати, а по вечерам начинающим взрослым. Она не раз пыталась заручиться поддержкой Клео на нескольких занятиях, но Клео была против этой идеи. Она чувствовала — преподавание станет последним гвоздём в гроб её танцевальной карьеры, и к тому же не была уверена, что будет искренне хотеть, чтобы её ученики преуспели. И это делает её ужасным человеком. Хотя Клео не танцевала профессионально уже больше трёх лет, она никогда не думала, что эта мечта полностью потеряна для неё. Но теперь, когда она беременна, придётся взглянуть правде в глаза. Пришло время повзрослеть.
— Надо было кое с чем разобраться, — сказала Клео, объясняя своё отсутствие. — Могу я забронировать время у станка?
— Конечно, можешь. — Сьюзен небрежно махнула рукой. — У меня сейчас перерыв между занятиями, а студия практически пуста.