— Sí. Мне нравиться готовить. Впрочем, я никогда никому не готовил. — Признание удивило её, и она широко раскрыла глаза.
— Правда?
— Я не привожу сюда женщин.
— Правда?
— Можешь перестать говорить «правда»? Это…
— Нервирует? — подсказала она, не задумываясь.
— Это… — продолжил он, игнорируя её.
— Досаждает?
— Раздражает. — Слово проскользнуло сквозь его крепко сжатые зубы, и Клео даже забеспокоилась, как бы он их не сломал.
— Нервировать и досаждать это синонимы к слову «раздражать», — заметила она.
— Я хотел использовать слово «раздражать». Именно это ты сейчас и делаешь. В дополнение к тому, что это нервирует и досаждает.
— Ты переборщил.
— Иногда с тобой действительно трудно разговаривать, — обвинил он её, его акцент становился сильнее с каждым словом, и она смущённо пожала плечами.
— Я знаю, — призналась она. — Это защитный механизм.
— Я не хочу заставлять тебя защищаться, но, кажется, это твоё обычное состояние.
Он вздохнул и указал на большой обеденный стол.
— Столовые приборы, посуда, коврики. Сделай что-нибудь полезное.
— Да, сэр, — быстро произнесла она и подскочила к шкафу.
Глава девятая
Клео
— Вау, это здорово, — восторженно произнесла Клео, нарезая кусочки нежного, отлично приготовленного стейка. Он был прекрасно приправлен и таял во рту. Данте подал его с грибным соусом, печёным картофелем и зелёным салатом.
Во время обеда Данте пил вино Pinotage, а Клео виноградную газировку. Она хотела притвориться, что это красное вино, но сделала глоток и поняла, что не сможет – газировка была слишком сладкой и шипучей.
— Не думала, что ты такой хороший повар, — сказала она, подцепив картошку.
— Меня это расслабляет, — ответил Данте. Он, казалось, немного смутился от её похвалы и быстро сменил тему. — Кстати… похитители не пытаются установить контакт со своими жертвами. Это сделало бы их ужасными похитителями. Жертвы пытаются создать взаимопонимание. Они хотят, чтобы похитители увидели в них людей.
— Что?
— Просто то, что ты сказала раньше, технически неверно, — отметил Данте.
Клео недоверчиво рассмеялась.
— Я просто высказала своё мнение, — сказала она, и он пожал плечами. — Ты привёл меня сюда против моей воли.
— Я привёл тебя сюда не просто так, — проговорил он.
— Да, поговорить. Так говори.
— На самом деле, я хотел, чтобы ты посмотрела квартиру.
— Да?
Ей не понравилось, как это прозвучало.
«Зачем ему нужно, чтобы я увидела квартиру? И почему он не смотрит мне в глаза?»
— Слушай. — Данте вздохнул. — Беременность застала нас обоих врасплох, и учитывая, как сильно я тебе не нравлюсь, вероятно, ты не очень обрадовалась, узнав об этом. Не так ли?
Клео заколебалась, но все же кивнула.
— Да, не была.
— Тем не менее, несмотря на первое впечатление, ты решила оставить ребёнка. Почему?
— Не потому, что я чего-то хотела от тебя! — тут же ощетинилась Клео, хоть ей и не нравилось защищаться.
— Я знаю, что ты сделала это не из-за денег, — признался Данте, — и прошу прощения, что сначала на это намекал. Я спрашиваю, потому что мне любопытно.
«Намекал? Да он обвинил меня, что я вымогаю у него деньги», - возмутилась Клео, но решила отпустить эту тему на данный момент.
— Сначала я не была уверена, прерывать беременность или нет.
Потеряв аппетит, она отодвинула тарелку, и Данте тоже – казалось, её признание взволновало его также сильно, как и её.
— Потом я не была уверена, хочу ли оставить ребенка или нет. Но тогда у него появились пальчики и ноготки. — Клео вытерла глаза и с удивлением обнаружила, что они мокрые.
— После этого я почувствовала, что должна защищать его. Именно тогда я начала думать о нём как о своём ребёнке, и это все решило. Я собиралась стать мамой этому ребёнку. Но для того, чтобы заботиться о нём должным образом, мне нужна финансовая поддержка, поэтому я и обратилась к тебе.
— Ты сказала бы мне, если бы собралась отдать его на усыновление?