«Чёрт возьми, придётся мне перестать быть неряхой, если буду жить в безупречно-чистом месте».
Что-то на комоде привлекло её внимание, и при более внимательном рассмотрении Клео поняла, что это её одежда, безупречно сложенная стопочкой.
«Кто-то заходил сюда, пока я спала?!»
От этой мысли по её коже побежали мурашки. Это был Данте? Или Джеймс? Она засомневалась. Мог ли это быть сам Данте?
Она натянула одежду и осторожно спустилась по лестнице. Свет был включён, из стереосистемы тихо играла музыка. Клео прошла через кухню в гостиную и обнаружила Данте, растянувшегося на неудобном диване. На нём были потёртые джинсы и серая футболка; кроссовки сброшены на пол. Она видела Данте Дамасо только в костюме-тройке или голым, но ни разу таким... домашним. Одна нога его лежала на диване, а другая опиралась на мраморный пол. Его голова покоилась на маленьком жёстком подлокотнике, жутко неудобным для сна. Он, вероятно, читал, когда его сморил сон — на груди лежала стопка бумаг, которую он надёжно прижимал рукой, а очки на носу опасно накренились набок. Его рот был слегка приоткрыт, и он тихо похрапывал.
Данте Дамасо был красавцем, выдающимся образцом мужественности, которому завидовали многие мужчины и которого желало ещё больше женщин, однако Клео никогда не считала его более неотразимым, чем в этот момент. Он выглядел молодым, ранимым и растрёпанным, и Клео показалось, словно она увидела его впервые.
Она смутилась. Ей отчаянно захотелось уйти, прежде чем Данте ее заметит. Но она не прошла и половины пути до двери, как услышала вздох и шуршание бумаг на его груди.
— Куда ты собралась? — спросил он хриплым ото сна голосом.
Клео выпрямилась и бросила виноватый взгляд через плечо.
— Домой. Не думала, что буду спать так долго.
Данте сел и потянулся, его футболка натянулась на груди и животе.
Клео невольно сглотнула.
На его подбородке была щетина, и он быстро провёл по ней, словно его это беспокоило.
— Останься, — пригласил он. — Поужинай. Я приготовил пасту. Оставил для тебя в микроволновке.
Против воли очарованная тем, что он взял на себя труд приготовить для неё еду, она заколебалась, а он сонно улыбнулся.
— Я бы хотел, чтобы ты осталась на ночь, — сказал он. — Это безопаснее, чем ехать куда-то ночью.
— Сейчас восемь тридцать, — заметила она. — Едва ли полночь. Уверена, что смогу добраться до дома без особых проблем.
— Останься. — Он встал, подошёл к ней, и даже в носках возвышался над ней. — Пожалуйста.
Это «пожалуйста» что-то сделало с ней. Она кивнула, бросила сумку на пол и пошла на кухню.
Конечно же, в микроволновке стояла тарелка, накрытая фольгой. Клео сняла фольгу и установила таймер на полторы минуты.
— Хлеб в жестяной коробке, салат в холодильнике, — сообщил Данте, усаживаясь за островок и наблюдая, как она порхает по кухне.
Казалось, он был доволен, просто наблюдая за ней, и он не хотел ничего говорить.
Клео поставила тарелку, взяла салат и хлеб, и села рядом с ним. Она с жадностью напала на еду. Как обычно бывало в такие дни, как только тошнота исчезала, она могла, есть как лошадь, и Данте зачарованно смотрел, как она всё сметает.
— Чертовски много еды для такой мелкой, как ты, — заметил он после долгого молчания, и Клео посмотрела на него, пожав плечами.
— Ем за двоих, — напомнила она, откусив хлеб.
Данте усмехнулся.
Она не могла привыкнуть к тому, что он всё время улыбается.
— Так ты была профессиональной танцовщицей?
Клео вздохнула.
«Светская беседа. Как… неизбежно».
— Да. — Она вытерла остатки томатного соуса с тарелки куском хлеба и запихнула его в рот. — Вкусно.
— Спасибо.
— Ты и хлеб испёк сам? — Ей было всё равно, что она, словно какой-то дикарь, разговаривает с набитым ртом. Это была божественная еда.
— Да. Что случилось, когда Кэл уронил тебя? — спросил Данте.
Клео уставилась на него, желая, чтобы он не задавал этот вопрос. Хорошо, что она закончила есть, потому что у неё пропал аппетит.
— Нам не нужно знакомиться ближе, Данте, — холодно ответила она. — Не волнуйся, я не стану думать о тебе хуже, потому что ты ничего не знаешь обо мне. Я здесь не для этого.