Надя на корточках подползла к углу козетки, чтобы посмотреть, что происходит. В этот момент гвардейца оттеснила в сторону хорошо одетая незнакомая славка. Она развернула листок бумаги и показала его Париджахан.
– Вы уверены, что Транавия переживет войну с Аколой? – спокойно спросила Париджахан.
Славка опустила листок.
– У меня есть ордер на арест Надежды Лещинской. Она должна немедленно пройти с нами.
– Я рада за нее. Но вы пришли не в те покои.
На лице гвардейца появилось озадаченное выражение.
– Меня зовут Париджахан Сирооси. Я прасит дома Сирооси, Пятая из Солнц Аколы, и если вы не отойдете от моей двери в течение десяти секунд, то отношения, построенные на благодушии, которые процветали между нашими странами, закончатся этой ночью.
Надя зажала рот рукой. Рашид с беспристрастным лицом небрежно опустился на подлокотник козетки, но она знала, насколько опасным он может быть в случае необходимости. Славка, заикаясь от волнения, начал бормотать какие-то извинения, но Париджахан просто захлопнула дверь перед ее носом. Подождав немного, аколийка повернулась к двери спиной, но что-то в ее позе изменилось.
– Пора уходить, – еле слышно проговорила она.
Надя перелезла через спину козетки и посмотрела на подругу.
– Пардж, что…
Но та отмахнулась от нее. Она вновь надела туфли и взяла рюкзак, который положила на одну из полок книжного шкафа. Надя знала, что Париджахан родилась в одном из знатных домов Аколы, но и понятия не имела, насколько высокое место девушка занимала в обществе.
Рашид почесал подбородок.
– Уже через три дня твоей семье доложат, что ты побывала здесь.
– Я знаю, – коротко ответила аколийка.
В дверь снова постучали, но в этот раз гораздо тише. Через мгновение в покои вошла Остия.
– Принцесса, да? – сказала она.
Париджахан закрыла глаза.
– Мы уже можем уйти отсюда?
– Конечно, Ваше Высочество.
В мгновение ока Париджахан прижала транавийку к стене и приставила кинжал к ее горлу.
– Не называй меня так, – процедила она сквозь зубы. – Ни-ког-да.
– Как скажешь, – с нахальной улыбкой ответила Остия.
Вздохнув, Париджахан отступила назад. Через мгновение, поманив их за собой, Остия выскользнула за дверь, и Надя подхватила свой рюкзак.
Транавийка повела их теми же закоулками, по которым бродила Надя во время своих полуночных скитаний. Она уже давно могла бы сбежать, но все чего-то ждала, как идиотка.
Серефин с Кацпером встретили их у конюшен в северной части дворца.
– Что ты сделаешь с Руминским? – спросила Надя.
– Моя мать займет трон в мое отсутствие, – ответил Серефин. – Руминский не посмеет устроить заговор еще и против нее.
Но Кацпер не выглядел столь же уверенным в этом.
– При условии, что ты быстро вернешься, – пробормотал он.
Серефин открыл рот, явно собираясь огрызнуться в ответ, но, вздохнув, повторил:
– При условии, что я быстро вернусь.
Им понадобилось всего несколько минут, чтобы оседлать лошадей, после чего они направились на юг. Вскоре они покинули Гражик, а расположенные рядом деревни сменились бесконечной дорогой, по обеим сторонам которой возвышался темный густой лес. Все это время Остия причитала, что выбраться из города оказалось слишком легко. Серефин с каждой минутой мрачнел все сильнее. А Надя боялась заснуть и свалиться с лошади. Она не особо владела верховой ездой.
Ее рука продолжала ныть, и она с трудом сдерживалась, чтобы не стянуть перчатку и посмотреть на шрам. Но прохладная, скорее даже холодная не по сезону погода мешала этому. Казалось, словно на землю вернулась зима, отгоняя весну и лето.
Когда Серефин наконец съехал с дороги, чтобы устроить привал на несколько часов, Надя вздохнула с облегчением. У нее то и дело возникала мысль, что такая бешеная скачка ни к чему, пока Рашид не упомянул, что транавийский король понятия не имеет, станет ли Руминский чтить регентство его матери.
– Фактически ты оставил трон на растерзание стервятникам, – сказал Рашид.
– А лучше бы было отдать его самим Стервятникам? – поинтересовался Серефин. – Мне вот любопытно, а получился бы из Малахии достойный король? – добавил он и выразительно посмотрел на Надю.
Она проигнорировала его, а вместо этого наконец стянула перчатку и потерла ладонь. Неужели на шрам повлияла сила Малахии? Неужели это она гноилась под кожей?
Надя совершила ужасную ошибку, оставив его в живых.
Серефин вытащил из кармана кителя серебряную фляжку и сделал большой глоток.
– Если мне удастся разобраться с этим достаточно быстро, то поводов для беспокойства не останется, – чересчур высокомерно заявил он.