— Как ощущения, чувак?
Черт, я почти забыл, что он здесь. Глаза Бентли прикованы к месту, где мы с Жас соединились.
Я медленно вожу Жас вверх по своему стволу и снова вниз, проверяя свою решимость.
— Намного туже. Горячее. Влажнее. Так чертовски хорошо.
Жас не теряет времени даром, как только я ослабляю хватку. Она упирается одной рукой в мое плечо, а другой — в мое бедро. Ее сиськи направлены к потолку, она покачивает бедрами, оседлав меня так, словно это ее единственная гребаная цель на этой земле.
— Боже, — выдыхает она. — Я почти забыла, какой наполненной ты заставляешь меня чувствовать.
Я наклоняюсь вперед и ласкаю языком каждый из ее сосков, пока она подпрыгивает на моем члене.
Бентли откидывает голову назад, закрывает глаза, прислушиваясь к звукам, с которыми наша кожа соприкасается друг с другом. Жас наблюдает за тем, как он гладит себя, и стонет, представляя ее на себе вместо меня. Ее любопытный взгляд переходит на меня, и я сразу понимаю, чего она хочет.
Мы оба прекрасно понимаем, что на самом деле я не могу указывать ей, что делать, но я ценю тот факт, что она просит разрешения потрогать член другого парня, пока мой находится внутри нее. Я ни за что на свете не буду смотреть, как она засовывает его член себе в рот — не думаю, что когда-нибудь смогу выбросить этот образ из головы, — но я не против, если она использует свою руку, чтобы снять его напряжение. Это надлежащий этикет прелюдии — оказать ответную услугу и все такое.
Я наклоняю голову, давая ей зеленый свет.
Глаза Бентли распахиваются, когда Жас протягивает руку и берет его яйца.
— О, черт!
Он смотрит с открытым от шока ртом, когда она обхватывает его руку своей.
— Бент, я хочу прикоснуться к тебе.
Он ищет меня, делая почти то же самое, что делала Жас минуту назад. Это движение говорит мне о том, что он принял то, что не хотел признавать до сих пор. Жас — моя, и у него никогда не будет с ней настоящего шанса. Он знает, что в противном случае я никогда бы не подумал о том, чтобы заняться сексом без презерватива. Я слегка киваю ему, молча выражая одобрение.
Когда Жас плюет на свою ладонь и сжимает в кулаке член Бентли, я беру на себя управление, толкаясь в нее снизу. Он стонет каждый раз, когда она немного выкручивает руку, добираясь до раскрасневшейся головки, прежде чем скользнуть обратно вниз. Я достиг своего предела, наблюдая за ними, поэтому я обхватываю рукой ее шею и притягиваю к себе для еще одного поцелуя. Этот поцелуй ни капельки не нежный. Он жесткий. Быстрый. Он утверждающий. Может, она сейчас и дрочит Фицджеральду, но это не делает ее менее моей.
Когда я отрываю свой рот, мы оба тяжело дышим. Я уверен, что мои глаза такие же дикие, как и ее. Я вижу, что она близка, и я долго не продержусь, поэтому я пальцем провожу по ее клитору, давая ей тот дополнительный толчок, который ей нужен, чтобы упасть за грань. Когда Жасмин кончает, она так сильно сжимает мой член, что я даже боюсь, что на мгновение потеряю кровообращение. Как только она перестает биться в спазмах вокруг меня, я делаю еще несколько сильных толчков, прежде чем изливаюсь в нее.
Моя голова падает на ее грудь, и краем глаза я вижу, как из Бентли вытекают толстые струйки спермы. Моя челюсть сжимается, когда липкая субстанция покрывает руку Жас, пока она гладит его, несмотря на толчки. Я прекрасно понимаю, что происходит, и что ее рука только что сделала это, но это не значит, что мне должен нравиться его след на ней. На самом деле, я чертовски ненавижу его, но ради Жас я заставляю себя успокоиться. Я знал, во что ввязывался, когда мы начали это, и я точно не собираюсь делать ничего такого, что заставит ее чувствовать себя виноватой.
Жас кладет свою голову мне на макушку, и мы все берем минуту, чтобы перевести дух. Бентли наклоняется и хватает рубашку, которая была на нем, и использует ее, чтобы вытереть руку Жас. Она сидит, наблюдая, как он стирает все следы с каждого ее пальца. Когда Бентли заканчивает, он смущенно улыбается ей.
Она наклоняется в сторону, когда он обхватывает ладонями ее лицо и оставляет быстрый поцелуй на ее губах.
— Спасибо, малышка.
Она издает удивленный смешок, заставляя меня подавить стон, поскольку я все еще нахожусь внутри нее.
— За что ты меня благодаришь? Я — та, кто кончила дважды.
Бентли ухмыляется.
— Нет, крошка. Это было охренительно горячо, и поверь мне, когда я говорю, что удовольствие было только моим, — его выражение лица становится серьезным. — Я благодарил тебя за то, что ты доверилась мне настолько, чтобы сделать это, — он показывает пальцем на нас троих. — Чтобы сделать это. Даю вам слово, что то, что произошло здесь сегодня вечером, никогда не покинет эту комнату.