— Пошел ты. Сам убирай.
Мои глаза расширяются.
— О, черт.
Глаза Кингстона наполняются яростью. Прежде чем кто-либо из нас успевает сообразить, что происходит, Кингстон хватает Лукаса за шею и прижимает его лицо к столу. Половина зала сочувственно морщится, другая половина смеется.
— Кингстон! Прекрати! — кричит Пейтон. — Скажи мне, что сделать, чтобы это прекратилось!
— Теперь ты будешь убираться в нижнем белье и использовать свою форму, чтобы вытереть это, — ворчит Кингстон, продолжая разговаривать с нашим звездным квотербеком. Когда Лукас упрямо отказывается признавать его, Кингстон обращается к Пейтон. — Хочешь помочь мне, Пейтон? В память о старых временах? Либо этот ублюдок разденется и поможет навести порядок, либо ты разденешься и сделаешь это за него. Что ты выберешь?
— Лукас, ты слышал его. Раздевайся до своих гребаных трусов и убери этот бардак! — Пейтон выглядит так, будто она вот-вот расплачется. Я бы пожалела ее, если бы она не была колоссальной дрянью. — Ваши король и королева приказали.
Кингстон отступает назад, позволяя Лукасу встать. Лукас смотрит на Пейтон все время, пока раздевается, пока не остается только в одних трусах.
— Что я должен надеть после этого? — хнычет Лукас.
Кингстон смахивает воображаемые ворсинки со своего рукава.
— Не моя проблема.
— Симпатичные трусики, брат, — замечает Бентли, поднимая мизинец. — Хотя они не очень-то помогают скрыть твою маленькую проблему.
Судя по тому, что я вижу, Бентли не ошибается. Лукас — крупный парень. Он высокий, у него великолепное тело с развитой мускулатурой, но явный отпечаток члена под белым хлопком не так впечатляет. Смех и шутки про микрочлен раздаются вокруг, когда Лукас встает на четвереньки, пытаясь вытереть пролитый красный соус своей белоснежной рубашкой.
— Может, у него растет, — хихикает Эйнсли.
Я хихикаю.
— Я очень надеюсь на это ради Пейтон.
— Слушайте сюда, — раздается голос Кингстона через всю комнату, но он смотрит на Пейтон. — С завтрашнего дня королевы и их маленькие лакеи будут сидеть за этим столом, — он указывает на дальний угол комнаты. — Он хороший, прямо рядом с кухней.
Пейтон задыхается.
— Кингстон, нет. Пожалуйста, не делай этого.
Он отводит от нее взгляд и обращаются к залу.
— Короли возвращают себе свое законное место в этой столовой, и любой человек, которого мы сочтем нужным пригласить к нам, может быть приглашен по нашему усмотрению, и только по нашему усмотрению.
Пейтон тянет Кингстона за руку.
— Пожалуйста, я сделаю все, что угодно.
Кингстон отдергивает руку, как будто ее обожгли.
— Не трогай меня, блядь. По любой причине. Единственные женские руки, которые я хочу видеть на себе, находятся прямо напротив моей сестры. С завтрашнего дня… — он похлопал по стулу, который обычно занимает Пейтон. — Жас будет сидеть здесь, рядом со мной. Есть вопросы?
Лицо Пейтон напоминает помидор.
— Нет.
Кингстон прижимает ладонь к уху, делая вид, что не слышит ее.
— Прости, я не расслышал. Что ты сказала?
Кулаки Пейтон сжаты так сильно, что я не удивлюсь, если на ее ладонях останутся маленькие кровавые отметины в виде полумесяцев.
— Я сказала, нет! У меня нет вопросов.
Огромная улыбка растягивается на лице Эйнсли.
— Ты теперь веришь, что у них есть какая-то власть?
Я все еще смотрю в благоговении, пока Кингстон крадется в мою сторону, не сводя с меня пристального взгляда. Когда он доходит до стола, он протягивает руку, помогая мне подняться со стула.
На лице Кингстона появляется лукавая улыбка, и он наклоняется к моему уху.
— Помнишь ту штуку, которую мы хотели сделать в кладовке уборщика? Мы должны пойти и сделать это прямо сейчас.
Если мои трусики еще не намокли от безжалостной демонстрации власти Кингстона ранее, то при такой картине они бы намокли.
Я начинаю пятиться к выходу из комнаты, таща его за собой.
— Как скажете, ваше высочество.
Теперь Кингстон тянет меня за руку, и мне приходится бежать, чтобы не отстать от него, смеясь всю дорогу.
25. Жас
Последние три недели прошли удивительно спокойно, поскольку все мы вошли в привычный ритм. В школе ни один человек не приставал ко мне, словесно или как-то иначе, что, должна признать, настолько же странно, насколько и приятно. После разборок Кингстона в столовой, Пейтон и ее подружки не ступали в тот зал. Я не знаю, где они обедают, но, опять же, меня это не волнует. Думаю, Пейтон и Лукас решили, что это лучший способ сохранить лицо, не навлекая на себя гнев Кингстона.