Я знала, что не закончу так же, как они. Я поклялась, что не стану такой, как они. Я планировала покончить с собой, как только у меня появится шанс. Когда на второй день ко мне пришли следующие гости, они смеялись надо мной, когда я боролась с цепями. Им нравились бойцы, им нравилось ломать их, и как только они спускали штаны, повсюду летели пули.
Они казались ангелами смерти, расстреливающими свиней, осмелившихся назвать себя людьми. Все произошло так быстро, что я даже не была уверена, в своем ли я уме. Я думала, что мой разум просто пытается защитить меня. Так было до тех пор, пока я не увидела ее. Она вошла, огляделась, пока не встретилась со мной взглядом, и я никогда не чувствовала такого отвращения к себе. Я заплакала, а она просто подошла ко мне и отдала свою белую куртку.
Она сказала мне:
— Пока я жива, с тобой этого больше никогда не случится.
Это было начало. Она взяла меня к себе и заставила пройти курс терапии, в то время как сама лично надирала мне задницу, тренируя изо дня в день в течение полутора лет. Тогда мне казалось, что прошло всего несколько недель. Когда мне стало лучше, в том смысле, что я больше не плакала днем и не блевала ночью, она сказала мне, что я могу уходить. Но куда я могла пойти? Я умоляла ее позволить мне остаться. Я пообещала оставаться верной ей до конца своих дней. Именно тогда она рассказала мне о том, кем она была и чем занималась.
После полутора лет, когда я повсюду видела окровавленные стены, наркотики и оружие, это было не так уж трудно понять. Она сказала мне, что единственный способ остаться — это проявить себя. Я не была уверена, как это сделать, но я бы сделала все, что угодно.
Поэтому она отвезла меня обратно в мой старый дом на угол Адам-стрит 54, дала мне пистолет и велела добиться справедливости. Мое сердце билось так быстро, что я слышала его своими ушами, и я не хотела подвести ее. Я не хотела подвести себя. Я хотела убить их за то, что они сделали со мной. Такие родители, как они, не должны оставаться в живых. Поэтому я позвонила в дверь, и когда мой отец открыл дверь, он чуть не описался.
— Привет, папочка. — Это было последнее, что я сказала перед тем, как потерять себя. Когда все закончилось, я вошла на кухню и обнаружила, что Мел ест ужин, который моя мама никогда не смогла бы съесть. Она оглядела меня с ног до головы, прежде чем подвинуть мне бокал вина.
— С этого дня, Адриана, я твой босс, — сказала она мне. — Ты будешь относиться ко мне с уважением. И я буду уважать тебя. Но если ты когда-нибудь предашь меня, я убью тебя, хоть ты мне и нравишься. Но я все равно убью тебя.
— Да, мэм, — сказала я, делая глоток вина.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она, как только встала.
— Здесь ничего нет моего, Мэм.
— Тогда сожги дом дотла, — сказала она, прежде чем выйти за дверь.
Любая часть прежней Адрианы погибла в том огне. Из этого пепла я восстала, как Феникс. Мел всегда напоминала мне, что у всех нас есть способность быть безжалостными, что все, что нам нужно, — это правильный толчок.
— Вау. — Антонио ухмыльнулся, уставившись на меня. Целуя меня в шею, он встретился со мной взглядом в зеркале. — Сексуально, но это не мой Феникс. Куда ты собираешься?
— Босс, — сказала я, и он больше не задавал никаких вопросов, он знал, что не должен. Он поцеловал меня в шею, прежде чем направиться к двери.
— Будь осторожна, детка, — сказал он.
Антонио и я… Ну, это было ново, сложно и весело. Я не встречалась с парнями с тех пор, как присоединилась к Мел, однако мы с Антонио всегда умудрялись оказаться без одежды при виде друг друга. Когда я рассказала Мел, она сказала, что пока наша преданность ей превосходит нашу страсть друг к другу, ей насрать, с кем мы трахались.
Схватив свои вещи, я вышла из дома практически незамеченной, и когда я собиралась садиться на свой рейс, я отправила сообщение Лиаму. Мел полетит за мной. Она хотела крови. Она хотела мести.
ГЛАВА 32
«Там был труп, в тайной стране, убитый насильственным способом тысячу раз».
— Джеффри Чосер
ЛИАМ
Я не мог не смотреть на нее, пока пил свой бренди. То, как она чистила свой пистолет снова и снова, должно быть, было одной из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видел, чтобы она делала. Она была завораживающей, от ее длинного конского хвоста до гладкой майки и камуфляжных штанов.
— Я вижу, что ты пялишься на мою грудь, — сказала она, не потрудившись посмотреть на меня. Но одного ее голоса было достаточно, чтобы у меня встал.