— С Новым годом, — прошептала я в темноту нашей комнаты.
— С Новым годом, любимая, — прошептал он в ответ.
Услышав взрыв фейерверка, я оторвалась от него, несмотря на его протесты, но я действительно хотела увидеть все усилия, которые приложила Эвелин. Схватив халат, я встала у окна, любуясь всеми теми, кто праздновал, как пьяные дураки.
— Ты знаешь, говорят, что первый год брака самый тяжелый, — сказал Лиам, целуя меня в плечо.
Застонав, я прижалась к нему.
— Ещё не прошел год со дня нашей свадьбы.
— Неужели? Клянусь, прошло гораздо больше времени. — Он засмеялся, пытаясь развязать мой халат, но я оттолкнула его руки.
— Держи себя в руках. У нас встреча, помнишь? — Несмотря на то, что я тоже хотела его, это было важно.
— Ты неправильно начинаешь год.
— Прости меня, а теперь надень штаны. — Иногда он был такой занозой.
— Ты надень штаны. — Он уставился на мои голые ноги.
Закатив на него глаза, я бросила ему пижамные штаны.
— Я могу носить все, что захочу! Так что пойдем, семья ждет.
Он нахмурился, но надел свои дурацкие штаны и последовал за мной из комнаты в кабинет. Там сидела вся семья вместе с сенатором Коулменом, отцом Оливии, который выглядел очень смущенным, не понимая, зачем он здесь.
Все его поведение изменилось, когда Лиам сел в свое кресло, а я села на стол.
— Спасибо вам всем, что пришли, — холодно сказал им Лиам. — Как вы все знаете, это был напряженный год. Однако именно это и происходит, когда вы захватываете власть над правительством.
— И теперь, когда у нас правительство, которое ест из наших рук, мы хотим страну. — Я улыбнулась им всем.
— Как вы планируете это сделать? — Спросил Седрик, откидываясь на спинку стула.
Мы с Лиамом ухмыльнулись, прежде чем Лиам заговорил.
— Выборы на самый высокий пост в стране.
Деклан откашлялся от своего напитка.
— Ты хочешь баллотироваться в президенты?
— Черт возьми, нет, — ответил Лиам. — Сенатор Коулмен, и мы собираемся поддержать его на все сто процентов.
Глаза сенатора Коулмена расширились, когда он уставился на нас.
— Вы хотите, чтобы я баллотировался в президенты? Вы что, сошли с ума? Это что, шутка такая?
Я уставилась на этого идиота.
— Нет, это приказ, или вы забыли, кто финансировал все другие мероприятия вашей кампании?
— Ты баллотируешься в президенты, и ты победишь, — сказал Лиам как факт. — А потом ты будешь работать на нас.
Сенатор Коулмен покачал головой.
— Это невозможно. Я не только сейчас состою в непопулярной партии, но и разведен и работаю в Сенате всего несколько лет.
— Почему у тебя сложилось впечатление, что мы спрашиваем? — Я встала, повернувшись к нему лицом. — Ты баллотируешься в президенты, будешь президентом, и также будешь работать в наших интересах.
— Что касается твоей жены, — сказал Лиам, вызывая Адриану, которая открыла дверь, чтобы показать бывшую миссис Коулман.
— Мама? — Оливия быстро ахнула, вставая, чтобы крепко обнять ее.
— Вот, смотри, жена. И, воссоединившись, вы докажете, что можете работать с обеими сторонами, бла-бла-бла… У вас семья с множеством связей и глубокими карманами. Когда мы говорим, что ты станешь президентом, мы имеем в виду, что ты им станешь.
— Мы хотим страну и весь мир. Честно говоря, лучше не пытайся встать у нас на пути, — сказал я ему.
— Даже Богу потребовалось шесть дней, чтобы сотворить мир, Мел. Давай не будем забегать вперед. — Нил вел себя так, словно это была шутка.
— Мы можем быть всемогущими, но мы не Бог. Мы не хотим создавать мир, мы хотим владеть им. — Лиам поднялся со стула. С окончанием боевых действий и войн мы наконец-то смогли делать то, что у нас получалось лучше всего, — зарабатывать деньги. У нас была целая партия наркотиков, и нам нужно было сосредоточиться на бизнесе.
В конце концов, мы станем неприкасаемыми, а что может быть лучше для этого, чем иметь президента Соединенных Штатов у себя на побегушках.
ЛИАМ
Когда они все ушли, в кабинете остались только мы с Декланом, а солнечный свет медленно начал проникать сквозь жалюзи, поднимаясь над лесом. Новый год, целый ворох новых проблем, а я даже не был уверен, как начать говорить с Мелоди.
— Проверь еще раз, Деклан, — скомандовал я, наливая коричневую жидкость в хрустальный бокал, это было просто… черт.
— Лиам, я проверял более десяти дюжин раз за последние две недели. Ничто не изменит того факта, что…
— Не смей, блядь, говорить, — огрызнулся я, сжимая стакан. — Если ты говоришь это с такой убежденностью, значит, это правда. И если это правда, я буду тем, кто должен это рассказать. Я, блядь, не хочу рассказывать.