— Сынок, одобряю ли я то, что делает Мелоди? Нет. Я этого не делаю, и это из-за того простого факта, что я был воспитан по-другому. И человеком, гораздо более властным, чем я. Однако выживают сильнейшие, и ключ к выживанию — развиваться вместе со своим окружением. Мы сделали так много успехов. Мы больше не просто необразованные головорезы с оружием. Мы эволюционировали, мафия эволюционировала, и теперь ваша очередь. Мелоди Джованни — это твоя эволюция, прими ее и заключи мир.
Только когда за ним закрылась дверь, я позволил себе расслабиться. Я наполнил рот ужасной коричневой жидкостью, которую держал в руках, но даже это не помогло мне отвлечься от мыслей о красивой темноглазой женщине, которая должна была стать моей женой.
Наш момент в подвале заставил мою кровь закипеть, а другие части меня заболели. Она сражалась не как женщина, а как тренированный мужчина, и то, как она выглядела — как львица, готовая разорвать свою добычу на части, заставило меня хотеть ее еще больше. Я почти прижал ее к этой чертовой стене, и она этого хотела. Я чувствовал, как ее соски отзывались на меня, когда они прижимались к моей груди через тонкий материал ее платья. Ее глаза умоляли, а губы приоткрылись для меня, когда она сдерживала стоны удовольствия. Даже ее оливковая кожа потеплела под моими руками. Я бы прижал ее к этой стене много раз и доставил бы ей удовольствие, которого мы оба жаждали, но вместо этого эта девка выстрелила в меня. Она, блядь, подстрелила меня.
Я был так шокирован и возбужден, что мой разум даже не мог понять, что произошло. Мое бедро горело как в огне, когда она поцеловала меня в щеку и ушла. Этим единственным выстрелом она доказала, что сломить ее невозможно. Она никогда не стала бы такой, какой я хотел ее видеть. Мелоди была безжалостным дикарем, и если вы не можете сломить безжалостного дикаря, то вам необходимо придумать, как его приручить.
Мне нужно было дать моей будущей невесте понять, что она не выше меня. Что она не отдавала приказов. Что она не сдвигала горы и не вызывала торнадо, разрывающих небо.
Я это делаю.
Я работал слишком долго и усердно, чтобы позволить кому-то остановить меня, и меньше всего мне хотелось бы позволить ей сделать это. Я бы скорее умер, чем отказался от своих гребаных прав на эту семью. Когда я узнал, чем зарабатывал на жизнь мой отец, то увидел, как люди прокладывали для него дорожки, когда он ходил по переполненным зданиям. Я наблюдал, как губернаторы, сенаторы, банкиры и гребаные судьи одинаково целовали его ноги. Я знал, что хочу сделать. Некоторые люди, такие как Нил и Деклан, просто родились в семье, но я знал, что рожден, чтобы править мафией. Это было выше моего гребаного призвания, это было у меня в крови. Это было то, что толкало меня каждый день, и единственным человеком, который когда-либо стоял на этом пути, был мой отец.
Мне необходимо было взять это на себя в свой двадцать первый день рождения. Я с нетерпением ждал этого дня, но не для того, чтобы легально выпить — я пил с пятнадцати лет, — а потому, что хотел услышать, как он это скажет. Я хотел услышать, как мой отец скажет миру, что я должен возглавить компанию, но вместо этого все, что он сделал, это дал мне остров и похлопал по спине. Его объяснение состояло в том, что сейчас не время. Он был чертовым Ceann na Conairte. Он определял гребаное время, и остальные из нас последовали его примеру. Мелоди на тот момент было восемнадцать, и она была законнорожденной, так что он ее не ждал. Но каждый последующий год я ждал, убивая любого, кто осмеливался встать у меня на пути, а теперь должен иметь дело со своей будущей женой? Это была гребаная чушь собачья, и я никак не мог это предвидеть.
— Сегодня был интересный день, дорогой кузен, — заявил Деклан, входя и направляясь прямо к бару. Забудьте о крэке, мы, Каллаханы, были пристрастны к бренди и пили его, как воду.
— «Интересный» даже не описывает то, что произошло сегодня, — сказал я. — Моя невеста подстрелила меня из моего собственного пистолета.
Деклан ухмыльнулся, маленький засранец, прежде чем сесть на диван.
— Как ей удалось обезоружить такое величие, как Лиам Каллахан? Я видел, как ты вытаскиваешь, заряжаешь и стреляешь из своего пистолета ровно за три секунды.
Я нахмурился, зная, что он знал и просто хотел услышать, как я это говорю. Иногда мне хотелось, чтобы он пошел к черту сам.
— Издалека она похожа на милого маленького ягненка, но когда ты подходишь ближе, то обнаруживаешь, что она сняла шкуру и съела эту чертову овцу только для того, чтобы использовать ее в качестве пальто. Она чудовище, — я уставился на огонь, вспоминая похожий огонь в ее глазах, когда она стреляла в меня. Как будто она поняла, как заставить ад отразиться в ее взгляде.