— Лола, у твоего брата не самая лучшая история, связанная со мной, — начал я, мне было интересно, как много она знала или не знала.
— Я не думала, что у него была какая-то история, — Лола вытянулась вперёд, смущение слегка изменило её черты. — Самое большее, что Шон когда-либо говорил мне о тебе, так это слушать твою музыку потише, когда она разрывала динамики.
Это заставило меня улыбнуться.
— Итак, он никогда не рассказывал тебе, как проходил прослушивание два года назад?
Пальцы Лолы были мокрыми, так как обхватили её стакан.
— Что? Я ... почему он не рассказал мне про это?
Первой заговорила Бренда.
— Дрез, остановись. Ты сказал, если я решу, что всё в порядке, значит всё в порядке. И неважно, что сделал Шон, он не держит на тебя никакой злости.
Мой разум защекотали воспоминания о том, как Шон перевернул один из моих усилителей, когда я сообщил ему плохие новости. Я точно знал, как выглядит ненависть. Я имел с ней дело всю свою жизнь. Мог ли парень, такой как он, так легко отпустить эту обиду? Лицо Джонни показалось у меня перед глазами.
— Почему ты так в этом уверена?
Она подпёрла кулаком свою щёку.
— Потому что он пришёл ко мне этим утром попросить меня взять нашего общего друга Лолу на открывшуюся вакансию.
Мои пальцы скользнули в мои джинсы в поисках чего-то, очертания которого напоминали бы пачку сигарет.
— Он нахрен пришёл, чтобы увидеться с тобой этим утром? — Тугой узел, который был внутри меня, стал ещё хуже, когда я увидел, как Лола закусила свою нижнюю губу. Ужасная идея посетила меня. — Ты сказала ему сделать это для тебя, Лола?
Она стремительно закачала своей головой в стороны, почувствовав недоверие, исходящее от меня. Я был уверен, что она ощущала его. Я закипал изнутри, чувствуя предательство. Было ли всё это каким-то образом организовано без моего ведома?
— Я не знала о прослушивании до тех пор, пока Шон не сообщил мне. Хотя он сказал мне, что у него состоялся разговор с твоим менеджером. — Эти чудесные голубые глаза обратились к Бренде.
— Дрезден, успокойся. — Её голос был твёрдым, бескомпромиссным. У Бренды не хватало терпения на все мои настроения, никогда не хватало. — У тебя тот самый взгляд.
— Какой взгляд? — проворчал я, отпивая из своего стакана. Он каким-то образом уже был пуст. И, когда это, я успел его прикончить? В моём разгорячённом шумном мозгу не было ответов.
Потянувшись, она скользнула своими наманикюренными пальцами по плечу Лолы.
— Тот самый взгляд, который говорит мне о том, что ты уже близок к тому, чтобы сказать или сделать какую-то глупость. Лола не обманывала тебя. Шон ничего не сделал. Если бы они даже каким-то образом что-то и подстроили, всё равно выбор оставался за тобой — брать её в группу или нет. Каким образом они могли сделать что-то твоими руками? Чего бы им удалось добиться?
Она права, подумал я, рассердившись. Я смотрел на всё это под неправильным углом. Девчонка ничего не сделала, и какой там вообще мог быть заговор? Я всмотрелся в лицо Лолы, и почувствовал тяжесть в своём животе. Она невиновна, нет её вины в том, что её брат был задницей. Даже если это и было два года назад. Я просто параноик.
— Послушай, — сказал мой гитарист, её голос был мягкий и слабый. — Я ничего не знала про тебя и Шона, или о том, почему он никогда мне ничего про это не рассказывал, тоже. Но дело в том, что, если бы не он, то и меня бы здесь сейчас не было. — Она умоляюще пожала плечами, а её взгляд молил ещё больше. Мне потребовались все мои силы, чтобы встретиться с её голубыми, бездонными глазами и нежными завитками по обеим сторонам от её нахмуренных бровей.
Потирая свою шею и ненавидя то, насколько я вспотел, я пробурчал:
— Всё нормально. Не беспокойся об этом. Я был сейчас настоящим мудаком, все дела, связанные с твоим братом, были уже очень давно, я уверен, что он не упоминал об этом, потому что и сам уже забыл. — Моя улыбка на самом деле не была искренней, так же, как и мои слова.
Было невозможно, чтобы Шон забыл тот день. Но вероятность того, что он спланировал всё это против меня, была на уровне злостных интриг, что возможно только в фильмах.
На лице Лолы расцвела улыбка. Это заставило меня застыть, даже ещё больше, чем от той злости, что поразила меня ранее. Она была такой охрененно настоящей. Я не знал никого, кто мог бы улыбаться настолько искренне. Она затрагивала её глаза, превращая их в умиротворённые морские глубины.