— И похитили Софию, — подтверждаю я. — Твой отец, несколько его людей и я отправились спасать ее, но Братва застрелила их.
— И как же ты тогда это сделал? — Катерина хмурится, глядя на меня, ее губы поджимаются. — Все удачно сложилось для тебя.
Я не слышу подозрения в ее голосе, я не уверен, что кто-то действительно заподозрил бы меня в убийстве Росси. В конце концов, если они не знают, что он похитил мою жену, у меня нет для этого причин. У меня уже есть титул. Но я ясно вижу замешательство, написанное на лице Катерины.
— Я был позади них в другой машине, — тихо говорю я. — Мне жаль, Катерина. Я добрался туда слишком поздно. Но я взял с собой нескольких человек из Братвы. Еще нескольким удалось спастись, но тот, кто убил твоего отца, мертв. Я сам застрелил его.
Вот оно. Аккуратность. Любой возможный свидетель уже мертв.
— Он страдал? — Спросила она. Ее подбородок дрожит, и я могу сказать, что она старается снова не разрыдаться.
— Нет, — твердо говорю я ей, и я рад, что могу, по крайней мере, быть честным в этом. — Это было быстро.
— Ты уверен? Как… — у нее вырывается тихое рыдание, и я опускаюсь, чтобы сесть рядом с ней.
— Ты действительно хочешь знать, Катерина? Ты мучаешь себя…
Я вздрагиваю, даже произнося это слово. Я не уверен, что когда-нибудь снова смогу думать о пытках так спокойно, просто как о части моей работы, как о средстве разговорить мужчин. Интересно, сколько времени пройдет, пока я не перестану видеть перед собой извивающееся обнаженное тело Софии, терзаемое болью изнутри. Мой кулак сжимается, и в эту секунду я понимаю, что, если бы мог, я бы убивал их всех, снова и снова.
— Я хочу знать, — твердо говорит она, вздергивая свой изящный подбородок. — Будет еще хуже, если я представлю это себе.
— Ему выстрелили в голову, — говорю я ей так прямо, как только могу, морщась, когда слова слетают с моих губ. — Он умер мгновенно, Катерина. По-другому это не могло случиться.
При этих словах она бледнеет, но ее подбородок остается приподнятым.
— Хорошо, что все произошло быстро, — говорит она наконец. — Я займусь организацией похорон. Я знаю, что у него есть завещание, в котором изложены его пожелания.
Я знаю, что в его завещании для Катерины предусмотрено гораздо больше, чем она думает. Как его единственный ребенок, она унаследует особняк Росси, в который, я уверен, Франко будет рад переехать. Она также унаследует огромное состояние своего отца, ту его часть, которая отделена от семейного бизнеса. Но, глядя на ее лицо, я вижу, что все это ее не волнует.
Росси заслуживал смерти за то, что он сделал. Но я знаю, какая это неисчислимая потеря для нее, ее мать и отец погибли с разницей в несколько недель. Я вижу, какое бремя лежит на ее хрупких плечах, и я желаю, чтобы у нее был муж получше, который помог бы ей нести это бремя. Франко всегда был для меня хорошим другом и хорошим человеком во многих отношениях, но в этом он терпит неудачу.
— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Я серьезно, Катерина. София…
— Я уверена, что Софии нужно будет отдохнуть. Она через многое прошла. — Катерина потирает руками свои обтянутые джинсами колени и глубоко вздыхает.
— Но она захочет помочь, если сможет. — Даже я слышу резкость в своем голосе, когда говорю о ней. Я смог прорваться через дом, полный мужчин, чтобы спасти ее, но я все еще зол на нее за то, что она вообще ушла. Я подожду, пока она не поправится настолько, чтобы вынести основную тяжесть моего гнева, но, когда я верну ее домой, ей придется здорово поплатиться.
Катерина надолго замолкает.
— И что теперь, Лука? Ты идешь на войну с Виктором? Полагаю, все твои попытки помириться закончились.
Я делаю паузу.
— Ну, это, по крайней мере, частично зависит от тебя.
Она моргает.
— От меня? — Растерянность на ее лице очевидна, и я могу понять почему. Мафия никогда особо не считалась с мнением своих женщин. Но для меня важно, чего она хочет. Даже если на самом деле Росси убила не Братва, в некотором смысле, все это произошло из-за них. И если Катерина хочет, чтобы кто-то пролил кровь из-за смерти ее отца, я готов из кожи вон вылезти.
Между нами повисает молчание, и я вижу, что она серьезно обдумывает свой ответ. Ее глаза блестят от слез, но на этот раз они не падают, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.