Ну, черт. Это звучит так, будто у меня проблемы с алкоголем.
Думаю, я могла бы обыграть это так, будто говорю, что сокращаю расходы, но я не уверена, что он мне поверит. Я могла бы сказать, что неважно себя чувствую, что, по крайней мере, частично верно, меня тошнит больше, чем в начале беременности, и все труднее скрывать это. Утренняя тошнота, по-видимому, возникает не только по утрам. В последние дни я это остро ощущаю. Тем не менее, я не хочу притворяться больной в то время, когда на самом деле чувствую себя хорошо. Что оставляет меня с решимостью, что все, что я могу сделать, это просто пережить отказ от выпивки по одному за раз и разбираться с этим по ходу дела. По крайней мере, для этого первого бокала все просто.
— За наш запоздалый медовый месяц, — с улыбкой говорит Лука, когда мы занимаем свои места и пилот готовится к взлету, постукивая бокалом по моему. — Моя любимая жена.
— Не могу дождаться. — Я улыбаюсь ему, и это нетрудно сделать. На самом деле, это слишком просто, когда предполагается, что я притворяюсь. Планирую свой побег, жду информации от Анны. Но вместо этого я по праву радуюсь этой поездке. Не терпится узнать, куда он меня везет. В кои-то веки я не боюсь и не волнуюсь. — Ты мог бы сказать мне, куда мы направляемся, — слегка поддразниваю я его, надеясь отвлечь от того факта, что на самом деле я не пью шампанское.
— Мне нравится время от времени удивлять тебя, — говорит он с усмешкой. — Я обещаю, тебе понравится. — Он бросает взгляд на мой бокал с шампанским, и мое сердце немного замирает. — Тебе не нравится шампанское? Это то же самое, которое подавали на нашей свадьбе. Я думал, это будет романтично.
— Это так, — уверяю я его, и это действительно так. Я удивлена, что ему вообще пришло в голову такое, и это заставляет меня на мгновение остановиться, с любопытством глядя на него. — Ты действительно знал, что оно мне нравится? Кто-нибудь посоветовал тебе взять его с собой в полет?
Лука ухмыляется.
— София, я знаю, ты невысокого мнения обо мне, но я не просто холодный, бессердечный убийца. Я запомнил, какое шампанское подавали на нашей свадьбе, и это была моя идея, заказать его в полет. Он замолкает. — Я пытаюсь, София.
Самое странное, что я действительно ему верю. Я смотрю на его лицо, и все в нем кажется искренним. Я видела Луку сердитым, скрывающим что-то от меня, уклончивым и холодным. Сейчас у него нет ничего из этого. Он выглядит как муж, пытающийся наладить отношения со своей женой. Что, если он притворяется так же, как я? Что, если мы оба играем друг с другом в какую-то игру?
Проблема со всем этим, со всеми обещаниями, которые мы нарушили, и ложью, которую мы сказали, с секретом, который я храню прямо сейчас, и игрой, в которую я играю, заключается в том, что я не уверена, что могу доверять ему больше, чем я знаю, что он может доверять мне. И если ни один из нас не сможет доверять друг другу, у нас никогда не будет счастливого брака. Это то, что, по-моему, может бы быть? Счастливый брак?
Я больше не знаю, что и думать. Я даже не знаю, чего я хочу. Я…
Ход моих мыслей прерывается тем, что у меня скручивает желудок. Я чуть не плюхаюсь Луке на колени, прежде чем успеваю направиться прямиком в туалет, который, пожалуй, приятнее любого туалета в самолете, который я когда-либо видела раньше. Не то чтобы я летала очень часто.
Лука приподнимает бровь, когда я возвращаюсь на свое место.
— Плохо себя чувствуешь?
— Кажется, меня немного укачивает. — На самом деле, возможно, это часть проблемы теперь, когда самолет выровнялся, я думаю, что чувствую себя хорошо, но подъем и короткий разворот, который мы сделали, вызвали у меня тошноту, которая, я почти уверена, не имела ничего общего с моей беременностью, а была связана с подъемом на высоту 36 000 футов в горах. воздух.
Я бы хотела, чтобы мы могли просто телепортироваться к месту назначения.
К счастью, Лука, кажется, с радостью принимает это как оправдание того, почему я не пью свое шампанское. Мы устраиваемся на своих местах, и он лезет в купе и протягивает мне мягкое бежевое кашемировое одеяло.
— На случай, если ты замерзнешь, — говорит он, и я моргаю, на мгновение пораженная продуманностью этого жеста.
Я хочу спросить его, что происходит, почему он так себя ведет, но я боюсь, что все рассеется. Мне это нравится, но я не знаю, что с этим делать. Лука никогда не был добрым или нежным. Даже в постели он груб, небрежен и страстен, и мне это нравится. Время от времени я задавалась вопросом, на что было бы похоже, если бы мы занимались любовью, если бы у нас был медленный, чувственный, романтичный секс, каково было бы ему целовать меня нежно, с любовью, а не с горячей, огненной яростью, смешанной со страстью. Честно говоря, я даже представить себе этого не могу. И я не знаю, как относиться к этой перемене в Луке, потому что я этого не понимаю.