— Я чувствовала, что могу влюбиться в него. Как будто мы влюблялись друг в друга постепенно. И, я была так счастлива и так печальна одновременно, потому что мне было так хорошо, но это ничего не меняло. Я знала, что мне все еще нужно уехать из-за ребенка. А потом, когда мы вернулись и нашли тебя… мы сработали как команда. Впервые мы почувствовали себя настоящими партнерами. Он помог мне занести тебя внутрь и уложить в ванну. Он принес мне все необходимое, чтобы привести тебя в порядок. Я не могла бы и мечтать о ком-то лучшем, кто был бы рядом со мной и помогал мне сохранять спокойствие. А потом, когда мы ждали, когда ты проснешься… — Я прерывисто вздыхаю, мое сердце снова сжимается от воспоминаний. — Он извинился передо мной за то, что я потеряла, когда мы поженились. Мое образование, мою карьеру. Он действительно извинился искренне.
— Серьезно?
— Он сказал, что понял это, когда увидел твои ноги и понял, что у тебя отняли. Он сказал, что понял, что отнял у меня. И ему очень жаль.
— Черт. — Ана тихо присвистнула. — Все действительно было лучше. А потом он узнал, что мы сделали.
— Я чуть не рассказала ему о ребенке, когда он извинился. Думаю, это хорошо, что я этого не сделала. — Я делаю паузу, вспоминая наш разговор за ужином. — Я спросила его о том, как бы он отнесся к тому, чтобы стать отцом, пока мы проводили наш медовый месяц. И он ответил мне серьезно. Ответ тоже был не таким, как я ожидала, он сказал, что хотел бы, чтобы сын продолжил его наследие, но что он не стал бы ставить дочь в такое же положение, в каком оказались мы с Катериной. Это прозвучало… это прозвучало почти так, как будто он хотел детей. И у меня была некоторая надежда…
— Пока не теряй надежды. — Ана сжимает мою руку. — Лука еще не знает о том, что сделал Франко. После этого наше предательство может показаться немного менее серьезным. Ты простила его однажды, возможно, он все еще склонен простить тебя.
— А что насчет ребенка?
— Побеспокойся об этом, когда он вернется. У тебя еще есть немного времени, прежде чем малыш начнет показываться. В любом случае, прямо сейчас нет разумного выхода. Поэтому, когда Лука вернется, поговори с ним. Попытайся урезонить его. Возможно, ему просто нужно некоторое время, чтобы успокоиться.
До меня внезапно доходит, что Лука направляется на конклав, понятия не имея о предательстве Франко.
— Черт, Ана. Кто-то должен сказать Луке. Кто-то должен предупредить его о Франко…
— Виктор собирается поговорить с ним на конклаве, — устало говорит она. — Он знает, что Франко сделал с Колином. Он собирается все рассказать Луке, и они встретятся лицом к лицу с ирландцами. Это еще одна причина, по которой Братва, это не выход для тебя. Он собирается снова объединиться с мафией, так что он не собирается рисковать этим, вытаскивая тебя.
— Что будет с Франко? — Спросила я.
— Надеюсь, они, черт возьми, убьют его. — В голосе Аны слышится горечь, и я едва ли могу ее винить. Если бы у меня была возможность убить Росси собственными голыми руками, я бы получила от этого удовольствие. А Франко поступил с ней так же и даже хуже.
— Ты можешь помочь мне дойти до ванны? — Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я вижу, что она снова побледнела. — Я думаю, горячая ванна пошла бы мне на пользу.
СОФИЯ
Как только я помогаю Ане забраться в огромную ванну-джакузи, я брожу по пентхаусу, слишком встревоженная и суетливая, чтобы усидеть на месте. Единственная комната, в которой я никогда не была, это кабинет Луки. Я ловлю себя на том, что иду в ту сторону, хотя знаю, что там, вероятно, есть камеры слежения или еще какое-нибудь дерьмо, из-за которого у меня будут ужасные неприятности, если мне удастся проникнуть внутрь.
Она, наверное, все равно заперта. Лука никогда бы не оставил свой кабинет открытым, это единственная комната, о которой он очень заботится. Но когда я нажимаю на ручку, к моему удивлению, она поворачивается. Должно быть, он был так зол, когда уходил, что забыл запереть ее.
Дерьмо. Я замираю, моя рука на дверной ручке, мое сердце бешено колотится. Рискую ли я этим? Могу ли я войти?
Какого черта. У меня и так самые большие неприятности, какие только могут быть, верно? Конечно, после того, о чем мы с Лукой поспорили, мое проникновение в его офис, наименьшая из моих забот. Я проскальзываю внутрь, закрывая за собой дверь.
Я уже была здесь однажды, сразу после того, как Лука сказал мне, что мы собираемся пожениться. Но тогда я почти не осматривалась по сторонам. Я была слишком напугана, просто пыталась настоять на своем, чтобы иметь хоть какую-то возможность договориться о том, что должно было произойти с моей жизнью.