Я слегка задыхаюсь, когда все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.
«Веди себя естественно, Шарлотта, веди себя естественно».
Честно говоря, близость со Спенсером казалась мне самой естественной вещью в мире, несмотря на то, что это был мой первый раз.
— Я получала записки от кого-то, кто знает, кто я такая. И старалась держать это в секрете как можно дольше, ото всех. Близнецы догадались, а Черч увидел меня голой. Рейнджер…
— Черч видел тебя голой? — спрашивает Спенсер с лёгким раздражением в голосе.
— Это долгая история, может быть, лучше оставить её на завтра, — говорит Черч, склонив голову набок и изучая друга с благоговением, которое я чувствую в своей груди, как сияющую звезду или… что-то в этом роде. Я не самый поэтичный человек в мире, но ощущение, что я вижу этого парня живым, я никогда не забуду.
«В любой момент папа мог сказать мне, что мёртвый мальчик в лесу был не Спенсер. Ему даже не нужно было называть мне имя студента, просто сказать, что мой друг всё ещё жив».
Я не по-детски зла из-за этого.
— Тебе следует отметиться у директора, — продолжает Черч, прислоняясь плечом к стене. Если бы я не думала, что этот парень был кем-то вроде зомби или чего-то подобного, я бы действительно подумала, что он устал. Эти мелочи, знаете ли, такие, как небольшая складка между его бровями или опущенные плечи. — Мы вернёмся все вместе. — Черч встаёт и снимает мою куртку с крючка возле двери, протягивая её мне.
Я встаю и немного спотыкаюсь, мои ноги всё ещё дрожат, и в конце концов падаю на него.
«Чёрт, как же хорошо от него пахнет».
От его фирменного запаха сирени и розмарина по моему телу пробегают мурашки, но я виню в этом тот факт, что у нас со Спенсером только что был секс.
У нас был секс.
Чёрт возьми, у нас был секс… Я оглядываюсь и вижу, что он наблюдает за мной, пока Черч помогает мне надеть куртку. Спенсер встаёт, и мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на него, как будто он призрак, вернувшийся к жизни, или что-то в этом роде.
— Может, вы все перестанете так на меня смотреть? — спрашивает он, слегка смеясь.
Рейнджер смотрит ему прямо в лицо.
— Нет. Мы все будем у тебя в заднице до конца года. Привыкай к этому.
Он поворачивается и выходит из комнаты, Черч и Росс следуют за ним. Близнецы идут последними, ожидая, пока Спенсер наденет свою толстовку.
— Давай сделаем это, — говорит он, резко выдыхая, по-прежнему пристально глядя мне в глаза. — Давай скажем директору, что этот мудак воскрес из мёртвых.
Глава 6
Папе ни к чему знать, что я тайком вернулась в общежитие, поэтому я переодеваюсь в чистую пижаму, прежде чем пойди будить его. Он приходит в себя с затуманенными глазами, но, как обычно, непоколебимо спокоен.
Спенсер прислонился к стене в коридоре, приподняв одну ногу. Он выпрямляется, когда папа выходит в халате и тапочках, прищуриваясь на него.
— Спенсер Харгроув, — говорит он, слегка кивая. — Твои друзья ужасно волновались за тебя. — Папа бросает на меня взгляд, одетую в мешковатую толстовку с капюшоном и спортивные штаны, мои волосы растрёпаны, очки съехали набок. По какой бы то ни было причине, я не хочу, чтобы он знал, что Спенсер знает, пока нет.
«Пожалуйста, не позволяй ему посмотреть на меня и понять, что я переспала со Спенсером», — думаю я, но, конечно, я веду себя как сумасшедшая. На моём лице нет татуировки с надписью «не девственница». Но потом я вспоминаю, насколько вопиюще очевидным было то, что Моника и Коди трахались за моей спиной. Это о чём-то да говорит, верно?
— Мне жаль, сэр, — произносит Спенсер, поднимая свои великолепные бирюзовые глаза на лицо моего отца. — Мои родители знали, где я, поэтому я не…
— У тебя нет проблем, — говорит мой папа, пренебрежительно махая рукой. Гнев во мне поднимается немного выше, когда я понимаю, что он совсем не беспокоился о Спенсере. Он знал, что он жив и с ним всё в порядке. Он знал это, но не сказал мне.
Черч тоже знает. Я могу сказать это по тому, как слегка прищуриваются его янтарные глаза, а уголки рта опускаются вниз.
— Вам всем следует вернуться в постель и хорошенько отдохнуть перед учебной неделей. Занятия начинаются в понедельник утром.
— Никаких дней траура по погибшему студенту, да? — спрашиваю я, зная, что здесь ко мне относятся с пренебрежением. Я в ярости. — Кого-то убили в кампусе, и так просто возвращаемся к нашему обычному расписанию, — ворчу я, подражая голосу отца.
— Чак, не сейчас. Сейчас четыре часа утра. Возвращайся в постель, и в следующий раз, пожалуйста, спроси меня, прежде чем впускать большую группу студентов в дом посреди ночи. — Папа поворачивается обратно к Студенческому совету, но по выражениям их лиц я вижу, что… они на моей стороне?
То, как они смотрят на него, с разной смесью гнева, разочарования и жалости, заставляет меня чувствовать себя хорошо внутри. Как будто теперь у меня есть своя команда, хулиганы превратились в лучших друзей или что-то в этом роде.
— Я позвоню Натану и попрошу его проводить вас, мальчики, обратно в общежитие.
— Сэр, если позволите, — начинает Черч, проводя ладонями по лацканам пиджака, — но в такие времена, как это, может потребоваться солидарность среди студентов, а также демонстрация силы со стороны администрации. Возможно, назначение Чака соседом Спенсера по комнате решило бы проблему их одиночества в общежитии, а также продемонстрировало бы доверие к этой академии?
— Ещё слишком рано для этого, — ворчит папа, прикладывая пальцы ко лбу. — Чак никуда сегодня не пойдёт. Мне очень жаль, парни. — Он проходит между ними, набирая номер Натана на телефоне, пока спускается по лестнице, более чем вероятно ожидая, что Студенческий совет последует за ним.
Они этого не делают.
Даже придурок Росс.
— Твой папа в некотором роде придурок, — говорит Спенсер, глядя на меня так, словно ищет на моём лице какой-то намёк на… что-то. Я всё ещё в шоке от того, что он жив, и думаю, что, возможно, я так до смешного сильно влюблена в этого парня, что невозможно заставить мой язвительный рот произносить слова. Слова даются с трудом.
— Он бывает таким, — выдыхаю я, когда Тобиас переводит зелёный взгляд с меня на Спенсера. — Но я прожила с ним всю жизнь и привыкла к этому.
— Верно.
Между нами возникает неловкая напряжённость, и Росс прочищает горло.
— Как бы всё это ни было увлекательно, мне нужно написать около ста человекам, обновить посты в социальных сетях и разгрести целую кучу дерьма, которое ты, — он тычет пальцем в грудь Спенсера, — только что испоганил в моём тщательно составленном расписании. Ты знаешь, сколько работы уходит на то, чтобы быть помощником в Студенческом совете?
— Примерно столько же, сколько требуется для того, чтобы на самом деле быть членом Студенческого совета, то есть не так уж много, — язвит Спенсер, и Росс снова тычет в него пальцем.
— Ты даже не представляешь, какую гору бумаг мне пришлось заполнить в связи с твоим исчезновением. У тебя большие неприятности, сэр. — Ах, я почти забыла, что Росс по уши влюблён в Спенсера. Переводя взгляд с одного на другого, я почти… ревную? Фу, отвратительно. Как будто меня волнует, что Спенсер делает или не делает с другими людьми.
Только ведь… Волнует.
Потому что он мне нравится. Сильно. И когда я подумала, что он мёртв, мне показалось, что кто-то отрезал кусочек моего сердца, и я буду вечно истекать кровью.
— Ты знал секрет Чака? — спрашивает Спенсер, глядя Россу прямо в лицо. Другой парень заикается и краснеет, а затем крепко сжимает губы. — Ага, именно так я и думал. Я всё ещё в шоке.
— Лучше покончить с этим побыстрее, — говорит Тобиас, бросая взгляд на друга. — Мы все были опустошены. Мика едва мог есть и спать, а Девственник Чак почти каждый день рыдал.
Мои щёки становятся свекольно-красными, а глаза расширяются так сильно, что я бы не удивилась, если бы они выпали прямо из глазниц и покатились вниз по лестнице.
«Боже, спасибо Тобиас, придурок ты этакий», — думаю я, когда Спенсер медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и на его лице отражается тот же ужас, что и на моём.