Не знаю, видимо, я не помню из-за выпитого белого вина за ужином… и всего красного вина после того, как я вернулась домой. Слава богу, я не приложилась к бурбону.
Пока не приложилась. У меня ещё целый день впереди.
— Почему я обещала, что позвоню тебе?
Наступает напряжённая пауза.
— Мы же несём твоё платье в секонд-хэнд под названием «Второе дыхание».
О боже.
Всхлипывая, я закрываю лицо рукой и закрываю глаза, как будто это поможет мне спрятаться.
— Даже не думай придумывать отговорок. Мы отправляем твоё свадебное платье на свалку, Нат. Сегодня. Ты должна вытащить эту штуку из дома. Оно преследовало тебя достаточно долго, — твёрдо говорить мне Слоан.
Я бы обвинила её в излишнем драматизме, но «преследовало» – правильное слово. Проклятая тварь появляется в моих снах, гремя цепями и исходя стонами. Я не могу пройти мимо шкафа, где оно хранится, не почувствовав мороза на коже. Платье приняло некое потустороннее присутствие, и не совсем дружелюбное.
— Хорошо. — Мой голос падает. — Но... что, если…
— Пожалуйста, не говори этого.
Некоторое время мы сидим молча, пока Слоан не смягчается.
— Если Дэвид когда-нибудь вернётся, ты купишь себе другое платье.
Я сильно прикусываю губу. Иметь подругу, которая так хорошо тебя знает, – это одновременно и благословение, и большое, жирное проклятие.
Когда молчание затягивается, Слоан начинает нервничать.
— Послушай. Оно для тебя представляет плохую ци. В нём слишком много негативной энергии. Слишком много болезненных воспоминаний. Если в будущем тебе понадобится другое платье, ты купишь новое. Ты не наденешь то, которое заставляет тебя плакать каждый раз, когда ты на него смотришь. Верно? — Когда я колеблюсь, она громко повторяет: — Верно?
Я делаю тяжёлый вздох так сильно, что мои губы хлопают.
— Отлично. Да. Ты права.
— Конечно, права. А теперь прими душ, оденься и забрось немного еды в желудок. Я буду через час.
Я бормочу:
— Да, мамочка.
— Не дерзи мне, юная леди, или ты окажешься у меня под домашним арестом.
— Ха.
— И я заберу все твои электронные устройства, — хихикает Слоан. — Особенно те, что с вибрацией.
— Ты ужасна, подруга, — произношу я без запинки.
— Ты поблагодаришь меня позже. Ты, скорее всего, даже не в состоянии испытать оргазм с настоящим пенисом, потому что долбила своё влагалище всеми этими электронными штуковинами. Твоя киска похожа на стройплощадку.
— Я вешаю трубку.
— Не забудь поесть!
Я отключаюсь, не удостаивая её ответом. Мы обе знаем, что сегодня утром меня ждёт жидкий завтрак.
Пять лет. Как я выжила так долго, без понятия.
Выбираюсь из постели, принимаю душ и одеваюсь. Когда я направляюсь на кухню, нахожу Моджо, лежащего перед холодильником, словно он большой мохнатый ковёр, причём это скалящийся ковёр.
— Тебе нужно пописать перед завтраком, приятель?
Он пыхтит и стучит хвостом, но не двигается, демонстрируя своё расположение.
У собаки мочевой пузырь размером с надземный бассейн. Если бы он не был таким твёрдым, я бы подумала, что у него одна или обе ноги полые для того, чтобы он мог там хранить всю свою мочу.
— Вот и завтрак.
После того, как я накормила Моджо и вывела на задний двор, чтобы он мог сходить по нужде и порезвиться в кустах, а именно – погоняться за белками, мы возвращаемся внутрь. Он занимает своё обычное место на ковре в гостиной и быстро засыпает, в то время как я делаю себе лёгкий коктейль мимоза.
Я не могу делать то, что собираюсь делать, без спиртного.
Эта идея пришла мне в голову, когда я сидела на заднем дворе и смотрела, как Моджо мочится на куст. Это глупо, я знаю, но если сегодня последний день, когда у меня будет моё свадебное платье, мне нужно примерить его в последний раз. Своего рода последнее прощание. Символический шаг в моё будущее.
Я почти надеюсь, что оно мне больше не по размеру. Поднимать призраков из могил может быть опасно.
Мои руки не начинают дрожать, пока я не оказываюсь стоять напротив закрытой двери шкафа в гостевой комнате.
«Хорошо, Нат. Мужайся. Женщина, вставай. Что угодно. Просто… — я делаю глубокий вдох. — Возьми себя в руки. Ты должна быть спокойна к тому времени, как Слоан приедет сюда, или она сорвётся».
Не обращая внимания на то, как странно, что я разговариваю сама с собой вслух, делаю большой глоток мимозы, ставлю бокал с шампанским на комод и осторожно открываю дверцы шкафа.
Так вот оно что... Пухлый чёрный чехол для одежды, в котором хранится память обо всех моих потерянных мечтах. Это саркофаг, нейлоновая гробница на молнии, а внутри – мой погребальный саван.