Удивленная и взволнованная, я говорю:
— Она придет сюда?
Кейдж кивает.
— С Моджо. Я послал за ней самолет.
Я смеюсь.
— Не удивляйся, если она его не вернет. И спасибо. Это много значит.
— Я подумал, что тебе не помешает компания. Сейчас здесь не совсем нормально.
Улыбка Кейджа теплая и мягкая. В идеально скроенном черном костюме от Brioni, белая рубашка распахнута на воротнике, обнажая мощную шею, он никогда не выглядел таким красивым и мужественным.
Когда мои яичники сжимаются, я отворачиваюсь, сглатывая.
Его тон становится резче.
— В чем дело?
Я закрываю глаза и выдыхаю. Жизнь будет трудной, если жить с человеком, читающим мысли.
— Я задумалась.
— Серьезно.
— Я не могу смотреть на тебя, когда говорю это, поэтому, пожалуйста, не проси меня об этом.
Рука Кейджа крепко обхватывает меня, его взгляд прожигает мой профиль, но он молчит и выжидает.
Потеряв самообладание, я качаю головой.
— Неважно. Сейчас неподходящее время.
Кейдж издает короткий смешок.
— Хорошая попытка. Поговори со мной.
Я так нервничаю, что заговорила об этом, но я знаю, что должна сказать ему правду, иначе я никогда не услышу конца этой симфонии. Я делаю паузу на мгновение, собираясь с силами, затем выплескиваю все, что держу в себе.
— Дело вот в чем. Я... я никогда не думала о том, что стану мамой. То есть, я просто предполагала, что когда-нибудь у меня будут дети, но я никогда не планировала этого. Это не было целью или чем-то подобным. Но теперь, когда я знаю, что у меня их не будет...
Через мгновение он хрипло говорит:
— Что?
Я переношу вес на другую ногу и смачиваю губы, желая, чтобы мое сердце не билось так сильно. Из-за этого мне трудно сохранять ровный голос.
— Думаю, мне бы понравился этот выбор.
Кейдж поворачивает меня лицом к себе, притягивая и хватая за челюсть, чтобы я не могла отвести взгляд. Низким, напряженным голосом он говорит:
— Ты хочешь сказать, что хочешь иметь от меня детей?
Я шепчу:
— Я знаю, ты сказал, что не хочешь иметь детей в этой жизни...
«Ты хочешь сказать, что хочешь иметь от меня детей?»
— ...и тебе уже сделали вазэктомию…
— Отвечай на этот чертов вопрос.
— ...но я думаю, что ты можешь вернуть все обратно…
— Если ты сейчас же не скажешь «да» или «нет», я перекину тебя через колено, — рычит Кейдж.
Я бросаю взгляд на Ставроса в другом конце огромной гостиной, тихо разговаривающего с двумя другими парнями и время от времени бросающего на нас обеспокоенные взгляды.
— Здесь вообще-то люди.
— Думаешь, это меня остановит?
— Нет. Итак, вот что будет: красный.
Кейдж стискивает челюсти, его темные глаза сверкают. Он выглядит так, словно его макушка вот-вот взорвется, как вулкан. Кейдж произносит мое имя, четко выговаривая каждый слог.
Я выдыхаю и выпаливаю:
— Я говорю, что хочу знать, будешь ли ты открыт для этого.
Ответ Кейджа мгновенен.
— Если я отвечу тебе «да», ты выйдешь за меня замуж?
Мои глаза расширяются. Я смотрю на Кейджа, мое сердце колотится в груди, а руки дрожат.
Затем, мой желудок скручивается в узел, я опускаю взгляд на его грудь и качаю головой.
— Это не могут быть переговоры. Это должно быть что-то, что ты действительно хочешь сделать. То, что мы оба хотим сделать. Ты не должен делать детей разменной монетой.
После молчаливого, напряженного мгновения Кейдж убирает руку с моего лица и отпускает меня.
— Иди в мой кабинет. Посмотри в верхнем ящике.
Выражение его лица непроницаемо, и теперь я в замешательстве.
— Сейчас? Мы находимся в середине важного разговора.
— Сделай это сейчас, пока я не потерял терпение и не сделал чего-нибудь такого, о чем потом пожалею.
Гнев формируется в горький маленький комок в моем животе, и я смотрю на Кейджа, стоящего там и смотрящего на меня во всей красе альфа-самца.
— Не надо так командовать.
— А тебе не следует быть такой упрямой. Топай.
Кейдж отворачивается и с важным видом возвращается к Ставросу и двум другим мужчинам, проводя рукой по своим темным волосам.
Я хочу пойти на кухню и взять чан вина, чтобы выпить, но я делаю то, что мне говорят, бормоча себе под нос что-то о властных, доминирующих мужчинах.
Войдя в его кабинет, я направляюсь прямо к большому дубовому столу. Я открываю верхний ящик посередине, но там ничего нет, кроме чистого блокнота с линованной бумагой, рулона марок, нескольких шариковых ручек и конверта без надписи.
Я уже собираюсь закрыть ящик, когда останавливаюсь и снова смотрю на конверт.
После письма Дэвида из сейфа каждый пустой конверт выглядит подозрительно. Я никогда больше не смогу войти в магазин канцелярских товаров, не получив очередной психологической травмы.