Она выглядит так, будто может упасть в обморок. Я слышу хлопок огня у нас за спиной. Слышу смех Атласа и грохочущий голос Эзры. Атлас мог бы не смеяться, если бы знал, что я угрожаю его девушке, но мне плевать. Мне бы сейчас не помешала драка с кем-нибудь. С кем угодно.
Никто из моих братьев не спрашивал меня о Пэмми. Только Эзра действительно знает, и он реже всего говорит с ними об этом, так что они могут быть в неведении. В любом случае, когда Натали здесь, мы все равно не можем это обсуждать.
И я не хочу. Дело не в том, что это меня напрягает. Это… все остальное.
— У нее пограничное расстройство личности, — Натали попятилась назад, вскидывая руки. — Несколько домашних проблем. Не связывайся с ней, Мейхем, — она хмурится. — Она справляется.
И затем она отворачивается, спеша обратно к Атласу, чьи глаза смотрят на меня, а на его мальчишеском лице застыла неуверенная улыбка.
Она справляется.
Ну а я как раз тот человек, который может все ей испортить, не так ли?
Я подхожу к ней, даже когда Атлас произносит мое имя у меня за спиной. Несомненно, он готов обойти круг и попросить всех поделиться нашими новогодними резолюциями, как будто нам, блядь, по пять лет.
Моя новогодняя резолюция проста: Вернуть мою сестру от Джеремайи. Не трахаться ни с кем из моих родственников. И, возможно, убить моего отца, если я буду чувствовать себя амбициозным.
Пережить Ноктем тоже было бы неплохо.
Элла, если ее так зовут, одета в длинное черное платье до колен, под ним черные сапоги до колена и серые носки. Руки она держит на коленях, крутя что-то между пальцами.
Она поднимает глаза, когда я подхожу, и я на мгновение поражаюсь огромному количеству веснушек на ее бледном лице. Они… повсюду. Есть и кое-что еще. Красное пятно на ее щеке, прямо под глазом.
Я не могу разобрать, что это такое.
Ее темно-рыжие волосы спадают на одно плечо, когда она наклоняет голову.
Она поднимает густую бровь. Ничего не говорит.
Она еще даже не посмотрела на мою татуировку, а это первое, что видят люди, когда видят меня. Это четкое предупреждение: Я в жопе. Возможно, она из тех, кто игнорирует подобные предупреждения, а значит, она как раз в моем вкусе на сегодняшний вечер.
Она смотрит мне в глаза. В свете костра и рабочих ламп пиротехников я вижу, что у нее зеленые глаза, обрамленные длинными темными ресницами, но они опухшие. Они красные, как будто она плакала.
Черт.
Я первым нарушаю молчание между нами.
— Мне просто интересно, какого хрена ты пришла на новогоднюю вечеринку и сидишь здесь одна.
Она моргает, выглядя раздраженной.
Ничего себе.
Я скрещиваю руки и качаю головой.
— Элла, да?
Она нахмуривает брови, перестает крутить что-то между пальцами и хмурится. Но она все еще не говорит ни слова.
У меня и так нет терпения, а прямо сейчас, возбужденный и голодный, я готов сорваться. Не говоря уже о том, что я до сих пор не решил, убью я своего лучшего друга или нет.
Это была долгая ночь, и она еще не закончилась. Я готов устроить драку.
— Слушай, если ты собираешься быть такой сукой, почему бы тебе просто не…
Она встает на ноги. Она чертовски ниже меня, но, похоже, мой рост ее ничуть не пугает.
— Йоу, засранец! — обращается ко мне Атлас.
Она оглядывается на меня через плечо, и я не знаю, почему это меня раздражает, но это так. Я хватаю ее за подбородок, заставляю вернуть ее взгляд к себе, игнорируя Атласа.
Она выглядит изумленной, но ее глаза быстро твердеют, изумление переходит в гнев.
— Я говорю с тобой, — выдавливаю я из себя.
Я слышу небольшой хлопок у себя за спиной и понимаю, что это испытание для фейерверка. Она вздрагивает, но не сводит с меня глаз.
Умная девочка.
— Почему ты здесь одна? — спрашиваю я, проводя большим пальцем по ее красным губам. Я знаю, что это неуместно, но мой член снова становится твердым, и мне просто наплевать. — Ты плакала в одиночестве?
Она еще не убежала. Вот оно что.
— Придурок! — на этот раз кричит Кейн, и я слышу еще один хлопок. Еще один фейерверк, что должно означать, что близится полночь.
Элла наконец заговорила.
— Ты нужен своим друзьям, Красавчик, — её голос удивительно мягкий. Немного южный, но это тонкий акцент, и он не похож на стандартный северокаролинский говор. Интересно, откуда она родом?
— Да, но чего ты хочешь? — отвечаю я. — Из-за чего ты плачешь?
Она кусает губу, и мне тоже хочется ее прикусить, но я делаю вдох и пытаюсь взять себя в руки. Люди обычно разговаривают перед тем, как трахаться, верно? Сколько минут это стандартно? Две? Три? Могу ли я обойтись без этого? Обычно, да. Но мы посреди леса, и здесь холодновато. Мне-то все равно, а вот ей может быть.