— Ударь меня, — шепчет она. Ее голос звучит… задыхаясь. Я чувствую, как она сглатывает, и не знаю, то ли это просто зеленый фейерверк, взрывающийся над головой, создает впечатление, что у нее на глазах слезы, то ли они настоящие.
Я чувствую, как кровь стынет в жилах, а грудь сжимается.
— Что?
Логическая часть моего мозга пытается сказать мне, что нужно уйти. Ей девятнадцать. Ходит в школу для людей с… проблемами. Я ни черта о ней не знаю. Она уже раздвинула для меня ноги, но еще не закричала.
Она либо чертовски безумна, либо подставляет меня.
Но вся кровь прилила к моему члену, и я чувствую, что сейчас взорвусь. Кроме того, я погнался за ней. Если она сумасшедшая… что ж, я тоже.
— Ты слышал меня, — дразнит она меня, ее глаза сузились, красные накрашенные ногти впиваются в руку, которую я держу у ее горла. Я провожу пальцем по ее щели, дразня ее влажное отверстие. Она вздрагивает, но не отступает. — Пожалуйста.
Я качаю головой.
— Ну-у-у, — я проталкиваю два пальца внутрь ее тугой киски и хочу вернуть руку назад, чтобы расстегнуть джинсы. — Элла, ты не знаешь, что ты…
Она роняет мою руку и, когда мои пальцы все еще находятся внутри нее, когда над нами взрывается очередной фейерверк, она дает мне чертову пощечину.
Моя голова отлетает в сторону, лицо пылает. Она не сдержалась, и я знаю, что она сделала это, чтобы я почувствовал себя именно так: Взбешенным, блядь.
Хорошо быть злым. А еще лучше, когда есть на ком выместить злость.
Прежде чем я успеваю подумать, я ввожу в нее еще один палец, растягивая их и ее. Ее ноги дрожат подо мной, из горла вырывается придушенный стон, но когда я снова перевожу взгляд на нее, она все еще смотрит прямо на меня, опираясь на локти.
— Что это, блядь, было? — спрашиваю я, трахая ее пальцами сильнее, чем следовало бы. Ее тело сотрясается от каждого толчка, губы приоткрыты, она смотрит на меня, в ее взгляде что-то похожее на страх.
Хорошо. Она должна меня бояться.
Когда она не отвечает, я хватаю ее за кофту и притягиваю к себе так, что мы оказываемся нос к носу.
— Когда я задаю тебе вопрос, отвечай, блядь.
Она тяжело дышит, и ее дыхание пахнет алкоголем. Я понимаю, что она слишком молода, чтобы пить, а потом понимаю, что мне на это наплевать. Давать алкоголь несовершеннолетним кажется мне самым милосердным поступком за последние несколько часов, так что к черту.
— Пожалуйста, — снова умоляет она меня, на конце слова вырывается стон. Я хочу засунуть в нее весь свой гребаный кулак за пощечину, но не думаю, что смогу, не разорвав ее на части, поэтому я держу в ней три пальца, крутя их, пока ее глаза почти закатываются назад в ее гребаной голове. — Пожалуйста, ударь меня.
— Зачем?
Я имею в виду, есть грубый секс, а есть… то, о чем она просит.
— Я хочу почувствовать это.
Мой кулак разжимается вокруг ее кофты. Я прикусываю губу, закрываю глаза, замираю внутри нее на секунду.
Отпусти.
Я думаю о черепе Пэмми. Думаю о ярости Сид. О Люцифере в комнате с Эзрой и девушкой. Я думаю о том, как мой брат убил собственного отца. О том, как я не смог сделать то же самое, хотя должен был. Даже несмотря на то, что он разрушил жизни обеих моих сестер.
Взрывается еще один фейерверк. И еще один.
Отпусти.
Я думаю о том, что я всегда злюсь. Я всегда хочу причинить кому-то боль. Мне всегда кажется, что я нахожусь в двух секундах от того, чтобы сорваться. Чтобы врезаться машиной в дерево. Но я не могу бросить своих братьев. Я не могу оставить свою семью.
Отпусти.
Я вытаскиваю пальцы, отпускаю кофту Эллы и берусь за пуговицу джинсов, мои пальцы скользкие от нее. Она пытается помочь мне, ее пальцы дрожат, но я отбиваю ее руку.
Но когда она пытается стянуть мои джинсы ниже бедер, я позволяю ей помочь в этом. Позволяю ей спустить мои трусы-боксеры и наблюдаю за ее глазами, когда она берет в руки мой ноющий член.
Ее тонкие пальцы обхватывают основание, и она притягивает меня к себе.
Я притягиваю ее за талию, задираю платье. Я обхватываю ее пальцами и помогаю ей ввести меня в нее.
Она раздвигает ноги шире, и я прижимаюсь к ней. Она прикусывает губу, ложится на спину и чувствует себя такой чертовски тугой, что это почти больно. Ее трусики тоже давят на край моего члена, но я не хочу вытаскивать и снимать их с нее.
Я продолжаю толкаться в нее, и от этого становится еще больнее, даже такой мокрой, как она.
Отпусти.
Мое сердце колотится, адреналин бурлит во мне, пока я пытаюсь сдержать себя. Пытаюсь войти медленно. Но я держу одну руку на ее горле, другую на ее бедре, и ее кожа кажется такой чертовски мягкой. Она хватается одной рукой за мое предплечье, хнычет, и я знаю, что должен замедлиться. Может быть, даже вылезти из нее и убраться на хуй подальше.