Теперь в этом не было смысла, я устроилась на кровати. Найт бросил сумку у двери, затем вернулся ко мне. Он сел на противоположную сторону, и я замерла, когда он протянул руку и притянул меня к себе.
– Что ты делаешь?
Найт усадил меня рядом с собой, от него пахло одеколоном и перечной мятой. Он жевал резинку. Невыносимый жар, который он источал, был так близко, когда его плечо коснулось моей руки.
– Собираюсь объяснить тебе, что сейчас здесь произойдет.
Тихо, у меня пересохло во рту, его пальцы коснулись моего подбородка. Щипок, и Найт заставил меня посмотреть прямо на него. Его глаза были такими же жесткими и холодными, как и раньше. Я сглотнула.
– Что здесь сейчас произойдет?
Я смотрела, храбрясь, отгоняя всякий намек на страх, который только мог отразиться на лице. А большой палец Найта двигался по контуру моих губ, обводя их. А затем парень приблизился к моему уху и прошептал:
– Ты будешь хорошей голубкой. Вот что сейчас произойдет.
В груди что-то сделало кульбит.
– Голубкой?
Найт коснулся моих белокурых волос, дернул за них.
– Милой маленькой невинной голубкой, которая делает в точности то, что ей говорят.
– Что именно? – Я играла в эту игру, но в основном из страха, изо всех сил стараясь не дрожать в его руках. Мне не хотелось показывать ему слабость, что в действительности боялась его так же сильно, как в тот последний день в лесу, когда мальчик стоял над мертвой собакой с окровавленным камнем в руках.
Найт раздвинул мои губы. Он заставил меня вздрогнуть, внезапно схватив за челюсть и дернув мою голову вверх, чтобы я посмотрела на него. Его глаза сузились.
– Ты никого не обманешь, поняла? Я вижу, что ты делаешь. Все эти мысли крутятся у тебя в голове. – Его пальцы зарылись в мои волосы, сжимая их в очередной раз. Он потянул за них. – Но если ты знаешь, что для тебя хорошо, ты прекратишь это дерьмо. Ты должна забыть о том, что произошло сегодня вечером в братстве. Ты должна отрицать, что вообще там была. Для всего мира Брайс Ковентри вышиб себе гребаные мозги, а ты вернулась в кампус, где бы ты, твою мать, ни была, и делала все, что, черт побери, делают первокурсники.
Я ахнула, то, как Найт сжал мои волосы, начинало причинять боль.
– Почему?
– Ты не должна спрашивать «почему». – Он ткнул пальцем. – Ты должна делать то, что тебе говорят. Потому что ты хорошая голубка, которая подчиняется мне.
К горлу подкатил комок, слезы обожгли глаза.
– Я не понимаю.
– И не поймешь. Может быть, никогда. Просто знай, что после того, как распрощаемся этим вечером, ты должна считать, что мы не были вместе. Ты меня не видела, и тебя не было в моем студенческом братстве.
Он… отпускал меня? Я задрожала.
– Ты не собираешься причинить мне боль?
Он сразу же отпустил меня, встав с кровати, и я чуть не потеряла сознание, когда его вес прекратил на меня давить. Он схватил сумку у двери, а потом и меня.
– Я ничего не буду делать без крайней необходимости. Пока ты не перестанешь быть хорошей голубкой, бояться нечего.
Дрожа, я кивнула. Он меня отпустил, но я все еще стояла там, обхватив себя руками.
– Ты идешь? Или ждешь, пока я вынесу тебя отсюда?
Не хотелось давать ему повод сделать это, потому я быстро собралась с духом. Найт прибрал комнату, потом я вышла следом за ним. В конце концов я проследовала за парнем до темного «Эскалейда» и поняла, как именно мы добрались сюда этим вечером. Я была без сознания.
Когда Найт отпер машину, вспыхнул свет, и, забравшись внутрь, я сразу же нашла свою сумочку. Он оставил ее там, и она действительно умудрилась не испачкаться в крови Брайса.
Я проверила содержимое, пока Найт садился за руль, прекрасно понимая, что он смотрит на меня, когда заводит машину. В телефоне всего пара текстовых сообщений от соседок по комнате. Их у меня было трое. Хорошо, что ничего серьезного. Девочки просто хотели узнать, как все прошло у нас с Брайсом сегодня вечером. Мы все были в клубе, когда я встретила его.
Я: Хорошо. Еду домой.
Хейли: Ты трахалась с ним?
Кейша: О, боже мой, нельзя же так спрашивать, трахались ли они… или можно?
Софи: Да, расскажи нам.
Я не… трахалась с ним. Более ужасную ночь и вообразить невозможно.
Найт заметил, что мои большие пальцы зависли над текстовым сообщением, его глаза потемнели, прежде чем их взгляд вновь устремился на дорогу.
– Твои друзья?