— На кровать, — командую я, вытаскивая кожаные наручники из столика. Те самые наручники, которые я использовал много раз. Она залезает на матрас, поворачиваясь ко мне лицом. Я становлюсь коленом на край кровати и размещаю её руки там, где они мне нужны, широко разведя в стороны.
— Я собираюсь связать тебя, — сомнение заставляет её прижать руки к телу, и на лбу появляется складочка. — Тебе придётся мне довериться, — добавляю я.
— Довериться тебе? Я тебя даже не знаю.
Я ухмыляюсь.
— В ином случае было бы скучно.
Холланд изучает меня мгновенье, приоткрыв рот, с мягким розовым румянцем на щеках. Её глаза широко открыты, и она впитывает каждое моё движение, когда я беру её запястья в свои руки и размещаю их там, где им и место. Я чувствую запах другой женщины на наручниках, застёгивая их на ней. Что-то цветочное и слишком сильное. Я резко останавливаюсь и отбрасываю наручники на пол. Не хочу, чтобы что-то испортило момент.
Импровизируя, я поднимаю её трусики и бюстгальтер с пола. Они купаются в её запахе. Снова фиксирую руки и привязываю их, её же бюстгальтером над головой, а трусики прячу себе в карман.
6
Холланд
Дженсен отходит от кровати, открыто и вызывающе изучая меня. Я по-прежнему не двигаюсь, не имея понятия, что произойдёт дальше. Живот скручивает от волнения. Внутри появляется странное ощущение.
Меня никто никогда не привязывал. Я никогда не раздевалась перед мужчиной, которого не знаю. Никогда не позволяла кому-либо делать мои обнаженные фото. Мне нравится ощущение того, как покалывает мою кожу под его взглядом. Боль между ног несёт в себе лишь удовольствие. Меня пожирает чувство ожидания.
Я не знаю, чего ожидала от сегодняшней ночи, сев в машину к незнакомцу и приехав к нему домой. Но дело не в этом.
Я чувствую тяжесть в груди, соски набухли от напряжения и ожидания. Умоляют, чтобы их коснулись. От влаги между ног становится неловко. Я немного сдвигаюсь, сжимая бёдра. Дженсен качает головой, выражая своё недовольство, и поднимает камеру.
— Раскрой себя для меня, Холланд.
То, как он произносит моё имя, хрипло и шёпотом, только разжигает моё желание. Я делаю, как мне сказали, широко раздвигая ноги. Он обходит кровать, брюки натянуты в области паха. Я слышу щелчки камеры, пока он делает запрещённые фотографии. Мои фотографии.
Он явно возбужден так же, как и я. Мне становится интересно, спит ли он со своими моделями. Трахнет ли он меня, пока я привязана к его кровати. Он продолжает идти, и я теряю его из поля зрения. Я рефлекторно разворачиваю запястья в своих «оковах», пытаясь последовать за ним. Материал грубо впивается в кожу, жжёт. Это вызывает новые странные ощущения, и с моих уст срывается стон.
Дженсен сразу появляется в поле моего зрения.
— Прекрасно, — произносит он и опирается коленом на кровать, потянувшись ко мне и отпуская руки. — Повернись. Я хочу, чтобы ты опиралась руками и коленями на кровать.
Его резкая смена позиции заставляет меня замереть, но яркий восторг, который освещает его лицо, вынуждает меня подчиниться. Как только становлюсь в позу, я слышу щелчок камеры и уже знаю, что он фотографирует меня в этом уязвимом положении. И мне это нравится. Мне нравится, какую дикую смесь пробуждения я чувствую — унижение, позор, храбрость и бесстрашие одновременно. Извращенный парадокс эмоций. Независимо от того, что он приготовил для меня, я хочу этого. Я заслуживаю этого.
Волосы падают мне на лицо, скрывая от него. Я встряхиваю головой, перекидывая локоны на одну сторону, и смотрю на него через плечо. Я хочу, чтобы он увидел то, что я чувствую. Хочу, чтобы он знал, что заставляет меня чувствовать. Наши глаза встречаются. Он замирает, но камера продолжает щёлкать.
— Я завяжу тебе глаза, — говорит он нежно и тянется к столику, в котором, как я понимаю, его «игрушки». — Не двигайся, — приказывает он и достает простой белый шарф. У меня перехватывает дыхание, когда ткань касается моего лица. Выдох вырывается из моих уст против моей воли. И в один миг я ничего не вижу. Только темноту. Я громко сглатываю. — Согни колени под себя. Наклонись вперёд, пока не коснёшься щекой одеяла.
Меня будоражит грубый звук его глубокого голоса, и я скольжу руками по кровати, вытягиваясь вперед, пока не делаю так, как он просит.